Коллективная ответственность кровнородственной общины

        Общинная (кровнородственная) ответственность - стержень справедливого порядка, основанного на естественном законе "око за око", и такой же неотъемлемый атрибут родового строя, как индивидуальная ответственность - неотъемлемый атрибут любого типа государства. Государство, на какой бы идеологии оно ни основывалось и на какой бы стадии развития ни находилось, может считаться в формационном смысле состоявшимся только в том случае, если политический принцип индивидуальной ответственности, вытеснив из общественной жизни религиозный принцип кровнородственной ответственности, становится стержнем его правопорядка. В родоплеменном обществе вся нормативная практика подчинена Традиции, что означает полное тождество понятий "Закон" и "Традиция". Поскольку люди родового строя с "молоком матери" впитывают в себя знание традиций, то вся дееспособная часть общества обладает глубокими знаниями правовых нормативов и, благодаря всеобщей доступности для изучения прецедентов, знает, к тому же, как и в каких реальных видах воздаяния отвечать на совершенные преступления. Поэтому подавляющее большинство конфликтов находит свое решение на уровне кровнородственных общин. И только в редких случаях, когда конфликт затрагивает все общество или значительную его часть, он выносится на арбитражный суд лидера народа, чьи властные функции в традиционном обществе и заключаются в роли арбитра. Вердикт лидера, возглавляющего общественную иерархию, не нуждается в "силовом обеспечении" со стороны специальных учреждений, поскольку та община, чьи претензии признаны правомочными, сама добивается свершения правосудия и на этом конфликт исчерпывается.
        Образец такой правовой системы первичен в общественной практике человечества, так как именно этот образец мы находим в заповедях Священных Откровений Единобожия. Пророки Всевышнего (мир им), в соответствии с Писаниями, получали над обществом именно арбитражную власть, чуждую всяческому принуждению. "Администраторами" естественного закона, исходя из которого "истиной вершится справедливость", а кровнородственная община отвечает за своих преступников, являются сами кровнородственные общины, руководствующиеся Традицией, которая в родоплеменном обществе, как уже говорилось, тождественна Закону. Исходя из того, что сама Традиция является тщательным воспроизводством образца жизни "первых отцов", "первых поколений", а эти образцы установлены в общинах уверовавших пророками и посланниками Всевышнего, правовая система традиционного общества является сугубо религиозной. И, как таковая, не может опираться на аппарат принуждения, поскольку: "Нет принуждения в религии. Уже ясно отличился прямой путь от заблуждения" (Коран, 2:256).
        Может появиться вопрос, как общество, не признающее власть, опирающуюся на принуждение, добивается порядка и справедливого возмездия преступникам? Ответ на этот вопрос заложен в самом принципе равноценного возмездия "око за око", субъектами которого являются не индивиды, а кровнородственные общины. Только при реализации этой формулы и появляется возможность жить без власти, опирающейся на аппарат принуждения, то есть без государства, соблюдая при этом образцовый общественный порядок. Все иные анархистские проекты утопичны и, более того, вредны, поскольку зовут от (пусть и держащегося на насилии и на страхе) государственного порядка к хаосу, полной неуправляемости индивидуализированного общества, к войне всех со всеми.
        Администраторами государственного правопорядка, при котором "справедливость" вершат кнутом и заставляют индивидов отвечать за свои преступления перед механизированным судом и бездушными законами, являются чиновники, приговор которых "почитается" только в силу государственного аппарата насилия, стоящего за спиной чиновника. Чиновник в мантии судьи может индивида механически наказать или отпустить из-за наличия или отсутствия условных, формальных доказательств вины, исходя из того или иного понимания права, из тех или иных политических соображений. Но он не может его простить, а, следовательно, и не может его справедливо наказать. Прощение, как и наказание - сугубо нравственная категория и может быть истинным, эмоционально действенным только в том случае, если исходит от человека или людей, которые непосредственно переживают боль утраты - от родственников, "ближних".
        Таким образом, антагонизм между принципами общинной и индивидуальной ответственности представляет собой наиболее характерное проявление общего антагонизма между родовым строем и государством, между традиционным и гражданским обществами.

2.

        Общинная ответственность является не только наиболее ярким признаком родового строя, но и тем "стержнем", который сохраняет сплоченность кровнородственных общин и дает племенам и народам, естественным образом из них произрастающим, реальное чувство "ближнего", чувство происхождения от единой крови. Общинная ответственность, проходя четкую градацию по степеням родства, то есть выпадая в первую очередь на долю тех, кто состоит с ответчиком или истцом в наиболее тесном родстве, является наследием "завета крови", установленного между Богом и Его пророком Ноем (мир ему), условием сохранения кровнородственной общиной своей "семеричной" внутренней структуры, о которой я подробно говорю в других частях данной работы. Как мы помним, в Библии Ной (мир ему) за преступление своего сына Хама наказал проклятием не лично его, а его сына, своего внука, Ханаана и его потомков, обрекая их на рабство у их братьев, что является актом не индивидуальной, а кровнородственной ответственности, основанной на заповеди Торы, гласящей: "Господь, Бог человеколюбивый и милосердный, долготерпивый и многомилостивый и истинный, сохраняющий милость в тысячи родов, прощающий вину и преступление и грех, но не оставляющий без наказания, наказывающий вину отцов в детях и в детях детей до третьего и четвертого рода" ("Исход", 34:6-7). Данная заповедь, сакрализующая в сознании иудеев и христиан принцип общинной ответственности, абсолютно несовместима с государственным мышлением, представляется "иррациональным" с точки зрения судейского чиновника.
        Индивидуальная ответственность, несовместимая с кровнородственной общиной и общинным сознанием, разобщает людей по принципу "каждый - сам за себя", вводит чиновника в круг кровнородственных отношений, разрывает естественные узы в обществе, атомизирует его, подчиняет законам бездушной механики и тем самым делает "третейскую" роль государства и государственного правосудия перманентно востребованными факторами социальной организации.
        Иначе говоря, пока в общественном сознании и общественных отношениях господствует принцип кровнородственной ответственности, такое общество (вне зависимости от внешних формальных признаков государственности) остается по своей природе традиционным, родоплеменным, остается народом с его первичной, естественной внутренней структурой. Это не значит, что традиционное общество не может подвергаться деформирующему его внутреннюю структуру воздействию государственных институтов, более шире - цивилизационным инновациям, но такое воздействие бессильно трансформировать традиционное общество в гражданское до тех пор, пока народ придерживается принципа коллективной кровнородственной ответственности. Государственное право - даже посредством крайних форм насилия со стороны карательных органов - не может подчинить себе традиционный народ, сохраняющий главный код своей иммунной системы - общинную ответственность.

3.

        С сожалением приходится констатировать, что из всех народов Земли сегодня только чеченцы сохраняют не просто кровную месть (она в той или иной форме сохраняется в жизни многих народов, даже наиболее цивилизованных), а принцип общинной ответственности.
        А. Солженицын отмечает, что в годы свирепого сталинского произвола, во время депортации чеченцев в Казахстан, среди всех ссыльных и местных народов, безропотно подчинившихся власти, "была одна нация, которая совсем не поддалась психологии покорности, - не одиночки, не бунтари, а вся нация целиком. Это - чечены". И далее, отметив, что "власть, уже тридцать лет владевшая этой страной, не могла их заставить уважать свои законы", задается вопросом: "Как же это получилось?" И находит ответ в законе кровной мести, не делая, впрочем, попыток глубже оценить этот "обычай" и увидеть его религиозный фундамент, его кровнородственную подоплеку, увидеть в нем не одно только кровомщение, а принцип общинной ответственности.
        А. Солженицын описывает случай с чеченским юношей Абдулом Худаевым, который из-за убийства, совершенного его старшим братом, вместе со своим дядей стал объектом преследования со стороны кровников. Здесь уже проявляется принцип общинной ответственности - иначе, если бы речь шла о воздаянии прямому виновнику (который сдался властям и нашел убежище в тюрьме), ни Абдул Худаев, ни его дядя, сами непричастные к убийству, не стали бы преследуемыми. Описывая, как разворачивались эти драматические события, А. Cолженицын делает несколько весьма точных наблюдений, показывающих бессилие даже тоталитарного сталинского государства там, где оно столкнулось с главным законом традиционного общества. Он пишет: "И началась осада дома Худаевых. Абдул не ходил в школу, - весь Кок-Терек и вся школа знала, почему. Старшекласснику нашей школы, комсомольцу, отличнику, каждую минуту грозила смерть от ножа, - вот, может быть сейчас, когда по звонку рассаживаются за парты, или сейчас, когда преподаватель литературы толкует о социалистическом гуманизме. Все знали, все помнили об этом, на переменах только об этом разговаривали - и все потупили глаза. Ни партийная, ни комсомольская организация школы, ни завучи, ни директор, ни районо, - никто не пошел спасать Худаева, никто даже не приблизился к его осажденному дому в гудевшем, как улей, чеченском краю. Да если б только они! - но перед дыханием кровной мести так же трусливо замерли до сих пор такие грозные для нас и райком партии, и райисполком, и МВД с комендатурой и милицией за своими глинобитными стенами. Дохнул варварский дикий старинный закон, - и сразу оказалось, что никакой советской власти в Кок-Тереке нет. Не очень-то простиралась ее длань и из областного центра Джамбула, ибо за три дня и оттуда не прилетел самолет с войсками и не поступило ни одной решительной инструкции, кроме приказа оборонять тюрьму наличными силами.
        Так выяснилось для чечен и для нас всех - чтo есть сила на земле и чтo мираж". Далее А. Солженицын описывает, как вмешательство чеченских старейшин - после долгих переговоров - заставило кровников Худаевых ограничиться местью старшему брату-убийце. Абдул был освобожден от ответственности. "И Абдул взял книжки и пошел в школу. И с лицемерными улыбками встретили его там парторг и комсорг. И на ближайших беседах и уроках ему опять напевали о коммунистическом сознании, не вспоминая досадного инцидента. Ни мускул не вздрагивал на истемневшем лице Абдула. Еще раз понял он, чтo есть главная сила на земле: кровная месть.
        Мы, европейцы, у себя в книгах и в школах читаем и произносим только слова презрения к этому дикому закону, к этой бессмысленной жестокой резне. Но резня эта, кажется, не так бессмысленна: она не пресекает горских наций, а укрепляет их. Не так много жертв падает по закону кровной мести, - но каким страхом веет на все окружающее! Помня об этом законе, какой горец решится оскорбить другого просто так, как оскорбляем мы друг друга по пьянке, по распущенности, по капризу? И тем более какой нечечен решится связаться с чеченом - сказать, что он - вор? или что он груб? или что он лезет без очереди? Ведь в ответ может быть не слово, не ругательство, а удар ножа в бок. И если ты даже схватишь нож (но его нет при тебе, цивилизованный), ты не ответишь ударом на удар: ведь падет под ножом вся твоя семья! Чечены идут по казахской земле с нагловатыми глазами, расталкивая плечами, - и "хозяева страны" и нехозяева, все расступаются почтительно. Кровная месть излучает поле страха - и тем укрепляет маленькую горскую нацию" ("Архипелаг ГУЛАГ").
        Да, А. Солженицын совершенно верно показывал бессилие государства, гражданских институтов и человеческих прав там, где они сталкиваются с кровнородственной общиной, с естественными законами "око за око", установленными Богом. Но, констатируя это бессилие ("дохнул варварский дикий старинный закон, - и сразу оказалось, что никакой советской власти в Кок-Тереке нет"), А. Солженицын упускает, как что-то малозначащее характер обоих столкнувшихся между собой порядков. Более того, закон кровной мести он называет не только "варварским" и "старинным" (что не вызывает возражений), но и "диким", ставя тем самым знак тождества между понятиями "варварство" и "дикость". В качестве литературной метафоры можно слово "варварский" употребить как синоним слова "дикий", но в формационном смысле - это совершенно разные понятия. Варварство - это родоплеменной строй с его четко действующими законами, с его общинностью и доминированием принципа "ближнего", с его, говоря словами Ф. Энгельса, "чудесной организацией" и "установленным порядком". Именно этот порядок, в котором отрегламентированы все виды человеческих взаимоотношений, делает невозможным произвол, о котором А. Солженицын говорит в словах: "Ты не ответишь ударом на удар: ведь падет вся твоя семья!"

4.

        Конечно, это мнение - не более чем недоразумение, поскольку Коран ограничивает право возмездия строго соизмеренной равноценностью: "Мы предписали им в Торе: жизнь за жизнь, глаз за глаз, нос за нос, зуб за зуб, за раны - возмездие. Если же кто-либо откажется от возмездия, то это послужит искуплением ему (за прошлые грехи). А если кто-либо не судит соответственно ниспосланному Аллахом, те - притеснители" (5:45). Этот аят показывает два тесно взаимосвязанных аспекта естественного права "око за око": во-первых, возмездие должно быть равноценным и, во-вторых, равноценность возмездия может быть осуществлена только в правовых рамках коллективной, общинной ответственности. Коран предписывает: "Жизнь за жизнь". А если убийца лишил жизни два, три, четыре человека? Соответствует ли в этом случае кораническому принципу "жизнь за жизнь" наказание одного лишь убийцы? Нет, конечно. Если он лишил жизни, к примеру, двоих, то и ответное возмездие требует двух жизней. Кто в этом случае попадает наряду с убийцей под ответный удар? Естественно, кровный родственник преступника. Мы пока не говорим о моменте прощения, милосердия, мы анализируем принцип "жизнь за жизнь". Этот принцип показывает, что субъектом коранического права может быть только кровнородственная община. Так, если мы, наряду с принципом "жизнь за жизнь" рассмотрим принцип "глаз за глаз", то, представив себе ситуацию, когда преступник (к примеру, посредством какого-нибудь взрыва) лишил зрения двоих или нескольких человек, мы опять попадем в правовой тупик, если не руководствоваться общинной ответственностью: ведь у преступника всего два глаза, а он выбил четыре или больше глаз. Опять же мы пока не говорим о прощении: прощение - акт добровольный, зависящий от душевного состояния мстителей, а принцип "око за око" является обязательным законом для верующих. Таким образом, мы видим, что жизнь ставит людей в ситуации, когда ограничение возмездия рамками индивидуальной ответственности парализует предписанную Всевышним равноценность возмездия. Следовательно, логика Корана приводит нас к убеждению, что принцип "око за око" предполагает не просто возмездие как таковое, а строго соизмеренное равноценное возмездие, в котором расплата равна преступлению. Иначе и быть не может. Ведь мститель с религиозным, общинным сознанием встает на путь возмездия только потому, что преступление требует наказания по той причине, что наказание предписано Всевышним, является Его священной заповедью. Как же в таком случае он сам осмелится превысить меру возмездия и тем самым стать преступником в глазах Всевышнего? Помимо этого, в традиционном обществе любое превышение меры возмездия неизбежно влечет за собой ответные действия, и поэтому не только нравственные императивы, но и простой прагматизм заставляет людей с общинным мировоззрением оставаться в рамках равноценной реакции на преступную акцию. Более того, высокий уровень богобоязни заставляет общинных людей настолько страшиться переступить грань равноценности в возмездии, что чаще всего они воздают за совершенное против них зло меньшим злом и, зная, что Милосердному Творцу угодно милосердие Его рабов, нередко полностью прощают - во имя Аллаха - своего обидчика.
        Религиозный образ жизни не допускает того, что свойственно политизированным обществам: противоречивости между нравственным и рациональным. В религии то, что нравственно - всегда рационально, и наоборот. Дело в том, что прощение, проявленное общиной по отношению к обидчику, получает широкую огласку в обществе и положительно оценивается общественным мнением. А это значит, что община, проявившая милосердие по отношению к обидчику, завтра, если преступление совершит ее представитель, вправе ожидать к себе такое же милосердное отношение. Человек общины, носитель Божьих заповедей, запрограммирован своим мировоззрением на то, чтобы "истиной вершить справедливость". И это нравственное состояние действительно является варварством, но отнюдь не "дикостью".

5.

        Дикость - нечто совсем другое. Дикость - это прежде всего стихия инстинктов, стихия дел, управляемых подсознанием, не знающих слов запрета и повеления, глухих и слепых к абсолютным ценностям. Дикость - это отсутствие в толпе, неупорядоченной внутренней естественной структурой орде или другом виде открытого общества абсолютных ценностей, определяющих абсолютные императивы и абсолютные стандарты поведения. В дикой одинокой толпе нет и не может быть никаких нравственных законов, которые управляют людьми "изнутри", делая ненужными внешние формы репрессий. Дикость - это когда государство и государственное сознание заставляют одних людей творить с другими людьми те чудовищные зверства, которые А. Солженицын так ярко и убедительно описывает в цитируемой книге. Одним словом "дикость" - свойство атомизированной на индивиды толпы, управляемой государством, которое выполняет роль "зверинца", железной клетки вокруг нравственно одичавших людей, но никак не родоплеменного общества и его законов, являющихся реализацией Божьих заповедей. Есть ли у меня основания утверждать, что императив общинной ответственности - Божья заповедь? Да, есть, и чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к Корану: "О вы, которые уверовали! Предписано вам возмездие за убитых: свободный - за свободного, раб - за раба, женщина - за женщину. Если убийца прощен родственником убитого - своим братом по вере, - то убийце следует поступить согласно обычаю и уплатить достойный выкуп. Это - облегчение вам от вашего Господа и милость. А тому, кто преступит (эту заповедь) после разъяснения - мучительная кара. Для вас в возмездии - основы жизни, о обладатели разума! Быть может, вы станете богобоязненными" (2: 178-179).
        Посмотрим, как трактуется это кораническое предписание в различных богословских комментариях. Тафсир (толкование), основанный на авторитетных ссылках, так разъясняет нам эту заповедь:
        "Это необходимо понимать следующим образом: если злодеяние совершил свободный человек, тогда за него должен быть наказан свободный человек, если преступление совершил раб... и т.д. Каким бы ни был статус преступника, только он или она должны быть наказаны должным образом" (Асад).
        А вот как толкует эту заповедь мечеть Аль-Азхар в лице своих богословов, министерство вакуфов и Высший Совет по делам ислама (Египет): "По отношению к преднамеренному убийству Аллахом предписаны верующим законы (шариат). О те, которые уверовали! Не следуйте за несправедливым возмездием язычников. Мы предписали вам возмездие за преднамеренное убийство: свободный - за свободного, раб - за раба и женщина - за женщину. Основа возмездия - убить убийцу". Далее приведем комментарий Мауланы Мухаммада Али:
        "...Если убийца - человек свободный, то убить надлежит его самого; если убийца раб, то казнить подлежит тоже только его; если убила женщина, то предать смерти следует одну лишь ее".
        Можно бы продолжить цитирование, но еще не приходилось встречать комментария к Корану, в котором тот или другой книжник, толкователь или муджтахид не утверждал бы то же самое: "Если убил свободный - убей его, если убил раб, убей его" и т.д. Иными словами, комментаторы единодушно утверждают, что в приведенных выше аятах Коран предписывает убить только убийцу, каким бы ни был его статус, и не обращая внимания на статус жертвы. Иначе говоря, богословы дружно убеждают мусульман в том, что в исламском обществе должен царить принцип индивидуальной ответственности. А если хоть мысленно допустить, что это так, то не должно быть сомнений в том, что мусульмане должны жить в государственных системах, где принцип индивидуальной ответственности возведен в абсолют. А если - как утверждают богословы - мусульманам предписана цивилизованная форма социальной жизни, то родоплеменная организация, основанная на естественных законах, утвержденных всеми пророками Единого Бога, и Кораном, и Библией, должна уступить гражданскому обществу, государственному праву. Следовательно, исходя из логики приведенных выше толкований, образ жизни, предписанный Священным Писанием, должен быть заменен образом жизни, подчиненным светскому, гражданскому правосудию.
        Как мы видим, речь идет об очень важных вещах - о социальной организации, предписанной всем правоверным. Можно сказать, что перед нами - фундаментальная, основополагающая, судьбоносная для человечества проблема, так как от того, насколько точно люди придерживаются предписаний своего Творца, зависит как загробное воздаяние, так и земное бытие человечества. И исходя из несовместимости варварства и цивилизации, религии и науки, Традиции и модернизма, родоплеменного и государственного порядка, их резкого антагонизма, нам необходимо сделать выбор в пользу одного из этих образцов, опираясь или на книгу Аллаха, или на книги ученых богословов, обществоведов или теоретиков той или другой социальной революции.

6.

        Неизменная, пришедшая из вечности, лишенная противоречий книга Аллаха не может оставить верующих без прямого руководства в таком важнейшем вопросе, как общественная жизнь. И тот или иной вид ответственности за преступление (либо индивидуальная ответственность, либо общинная) - ключ к пониманию сути общественного порядка, индикатор его соответствия или несоответствия религиозным канонам. Ученые, приняв доктрину индивидуальной ответственности и вследствие этого столкнувшись с противоречиями, посредством диалектических хитростей признали противоречия положительными ценностями - двигателем прогресса, сделали выбор в пользу государства. Навязали тот же выбор и всему мусульманскому миру. Одни чеченцы "упорствуют", не желая отказаться от адата общинной ответственности. Значит ли это, что мы остались последним мусульманским народом, который необходимо "облагодетельствовать", сделав его государственным населением, открытым обществом, придерживающимся принципа индивидуальной ответственности? Или наоборот - не означает ли это, что всему исламскому миру необходимо отказаться от государственной формы организации социальной жизни, от принципа индивидуальной ответственности и вернуться к родоплеменному устройству с его принципом общинной ответственности? Получается, что весь мусульманский мир делится на две очень неравномерные части: с одной стороны миллиард мусульманских граждан, а с другой - миллион чеченских варваров. И появляется вопрос: которая из этих двух частей исламского мира живет праведно, а какая неправедно, кто идет по прямому пути Корана и Сунны, а кто заблудился? Ответ на этот вопрос зависит от того, как понимать приведенную выше заповедь о возмездии за кровное преступление.
        Мы уже уяснили для себя позицию ученых богословов по этому вопросу: "Убить убийцу". Позиция эта тверда, потому что опирается на, казалось бы, очевидную логику: если кто-то совершил преступление, то самое справедливое - наказать преступника, а не кого-то еще, например, близкого родственника убийцы. Но вся эта "логика" мгновенно рушится, если в духе коранической заповеди вновь поставить простой вопрос: а что делать, если, к примеру, раб убьет свободного? Богословы не затрудняются ответить: надо в ответ убить раба. Но Коран предписывает: "Свободный - за свободного". Значит, если раб убил свободного, то по Корану необходимо убить не убийцу, не раба, а такого же свободного, как и сам убитый. Значит ли это, что богословы (да простит нам Всевышний эти слова!) более справедливы, чем Коран и его Творец? Нет, конечно. Ведь Справедливый - одно из священных имен нашего Создателя. Просто комментаторы Корана, живя в государствах и оценивая ясные аяты Священного Писания через призму государственного сознания, и не могут толковать заповедь о возмездии иначе, как в духе индивидуальной ответственности. Если бы они заявили о том, что Коран предписывает общинную ответственность, это было бы равносильно тяжкому "государственному преступлению" - отрицанию легитимности государственного правопорядка, то есть, в конечном счете, суверенитета всех государств! Это стало бы признанием того, что книга Аллаха велит мусульманам "быть варварами", то есть жить патриархальными родоплеменными обществами, основой которых являются кровнородственные общины, живущие по принципу коллективной ответственности, и в которых справедливость вершат патриархи и арбитражные лидеры, а не чиновники! А как на это пойти "государственным мужам" и особенно тем из них, кто, встав в позу "адвокатов Корана", договариваются до такого кощунственного абсурда, что Коран - "за прогресс", "за цивилизацию", "за демократию". И это при том, что прогресс губит землю, превращая ее в ядовитую для людей среду; что цивилизация губит души, выхолащивая из нее нравственные ценности, разрывает священные узы родства между людьми, превращая их в атомизированный сброд, для которого слова "любовь к ближнему" звучат как наивная блажь; что демократия оказалась самым тонким и эффективным инструментом, с помощью которого сатана реализует свою программу по совращению людей. Поистине, превыше Аллах того, что приписывают Ему горе-комментаторы! И очень опасно - для тела и души - забывать аят, который мы уже приводили: "А может быть, вы, если отвратитесь, будете портить землю и разрывать родственные связи? Это - те, которых проклял Аллах" (47:22-23).
        Может ли кто-нибудь - хоть на Востоке, хоть на Западе - сегодня отрицать, что именно прогресс и цивилизация через главного своего "агента" - государство, производят порчу на земле и разрыв родственных уз? И не есть ли перетолковывание коранического предписания возмездия в духе индивидуальной ответственности не только поддержка разрушающего землю и души людей государства и установленного им международного права, но и попытка подвести под эту сатанинскую систему священный источник истины? "Нет греха, более достойного немедленного возмездия в этом мире и немилости в будущем, чем восстать и отречься от уз родства" - гласит хадис Пророка (да благословит его Аллах и приветствует), приведенный Абу-Бакаром. Но ничто более верно и быстро не разрывает кровнородственные связи, чем переход от общинной ответственности к индивидуальной, от родоплеменного строя - к государству, от естественного закона - к искусственному праву. И наконец, обращаясь к тем, кто (зачастую бездумно) утверждают, что Пророк (да благословит его Аллах и приветствует) создал "исламское государство", приведу статью из прямого источника Сунны, из составленного посланником Аллаха "Мединского Документа" (так называемой "Мединской Конституции"), регулирующего жизнь исламской общины: "Если кто-нибудь убьет человека, то поставит под ответственность себя и свою семью". Если под ответственность попадает не только убийца, но и его семья (не буду говорить о том, что в патриархальные времена "семья" включала широкий круг кровных родственников), и если, как говорит Коран в приведенном выше аяте: "...Если убийца прощен родственником убитого...", то и речи быть не может ни об индивидуальной ответственности, ни о государстве, ни о суде, в котором механическую "справедливость" вершит чиновник. Это - родоплеменной строй в его классическом завершенном виде.

7.

        Следует отметить, что некоторые ученые-атеисты сумели глубже понять суть созданного пророком Мухаммадом (да благословит его Аллах и приветствует) общества, чем многие мусульманские богословы и "специалисты" по раннему халифату. При этом необходимо помнить, что исследования свои эти светские ученые проводили в условиях СССР, когда от ученого требовалось строго придерживаться "классового подхода", то есть во всех более или менее значимых явлениях истории видеть результат "диалектических противоречий", "классовой борьбы", являющихся - как утверждал диалектический материализм - неотъемлемым содержанием любого общества, тем более государственного. И, полемизируя с советскими учеными, которые предлагали видеть в исламе "религию феодального класса", или, более определенно, государственную религию, исламовед П.А. Грязневич еще в 1984 году писал: "Мухаммад (да благословит его Аллах и приветствует) сформировался как человек родового общества, и он выступил отнюдь не против его устоев. Скорее наоборот. Истинный субъективный пафос многих его высказываний социального содержания заключался как раз в тоске по тем разрушающимся устоям традиционной социальной морали родового общества, которые прежде обеспечивали чувство жизненной стабильности, защиту личных интересов человека, его безопасность и благополучие. Формулируя новые социально-нравственные идеи, Мухаммад (да благословит его Аллах и приветствует) представлял их себе КАК ВОССТАНОВЛЕННЫЕ В ПЕРВОНАЧАЛЬНОМ ВИДЕ СТАРЫЕ, преодолевал в себе привычные взгляды и убеждения (?), с которыми он вырос и прожил бoльшую часть жизни. Казавшиеся непреложными для него самого, для его соплеменников и современников представления, обычаи и институты родового строя получали теперь в сознании Мухаммада (мир ему и благословение Аллаха) осмысление, переживали процесс внутреннего перерождения под влиянием охвативших его новых религиозных идей. Именно ощущение эрозии социальных устоев, нарушения традиционного уклада и порядка общественной жизни породили в нем психологическое беспокойство и толкали на поиски путей восстановления социального равновесия (излишне говорить, что с момента получения откровения посланник Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует) мог действовать и действовал только в строгом соответствии с теми предписаниями, которые он получал от Творца, и поэтому выражение "поиск путей" здесь абсолютно неприемлемо. - Авт.)...Характерно также и то, что одна из главных религиозных идей... - идея Страшного Суда и загробного воздаяния - проходит в Коране не как форма протеста против социальной несправедливости или как способ ее восполнения в будущем, а как средство страхом наказания заставить вернуться к якобы "изначальным" нормам морали, "божественной правде", образу поведения и прежде всего к "изначальной" форме культа, якобы нарушенным и извращенным предшествующими поколениями. При этом многие из этих норм, обрядов, поведенческих моделей являются, по существу, переосмыслением привычных, созданных родовым обществом. Но теперь они представлены как предписания и установления древней веры Авраама (мир ему)".
        Несмотря на то, что П.А. Грязневич часто пользуется словом "якобы" и заключает слово "изначальное" в скептические кавычки, он в целом верно отобразил суть исламской религии как религии родоплеменного общества, как верно охарактеризовал и само исламское общество, созданное под руководством Пророка (да благословит его Аллах и приветствует) как родоплеменное, восходящее к образцам "древней веры Авраама" (мир ему). И главным законом для обществ, создаваемых всеми великими пророками Единобожия по канонам родоплеменного бытия, мог быть только закон возмездия в коранической форме коллективной ответственности (снова приведу аят, который мы уже цитировали выше):
        "Мы предписали им в Торе: жизнь за жизнь, глаз - за глаз, нос - за нос, зуб - за зуб, за раны - возмездие. Если же кто-либо откажется от возмездия, то это послужит искуплением ему (за прошлые грехи). А если кто-либо не судит соответственно ниспосланному Аллахом, те - притеснители. Вслед за пророками мы отправили Ису, сына Марйам, с подтверждением истинности того, что было до него в Торе. И Мы даровали ему Евангелие, а в нем - свет и праведный путь в подтверждение тому, что в Торе, и ниспослали наставление для богобоязненных.
        Пусть последователи Евангелия судят согласно тому, что Аллах ниспослал в нем. А кто не будет судить согласно тому, что ниспослал Аллах, тот - грешник. Мы ниспослали тебе [Мухаммад] это Писание (т.е. Коран) как истину для подтверждения того, что было [сказано] прежде в писаниях, чтобы предохранить их [от искажения]. Так суди же их согласно тому, что ниспослал Аллах, и не поддавайся их желаниям, [уклоняясь] от истины, которая явилась к тебе" (Коран, 5:45-48).

        В данных коранических аятах мы находим твердую методологическую базу для реализации другого коранического предписания, которое уже приводилось нами выше: "О обладатели писания! Приходите к слову, равному для нас и для вас" (3:64). Сопоставив с этих позиций кораническую заповедь "жизнь за жизнь, глаз - за глаз, нос - за нос, зуб - за зуб" с заповедью Торы: "Душа за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, рука за руку, нога за ногу" ("Второзаконие", 19:21), мы обнаружим "равное слово" и для последователей Торы (каковыми являются и иудеи, и христиане), и для последователей Корана. Значит, появляется общая база для плодотворного диалога между тремя религиями Единобожия. Заповедь Торы, то есть "закона Моисея" (мир ему) мы уже привели выше, а Иисус Христос (мир ему) в Нагорной проповеди говорит, что явился в мир для восстановления законов Моисея (мир ему) во всей их полноте:
        "Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все. Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном; а кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном" (Матфей, 5:17-19).

        Как видно из приведенных отрывков из Священных Писаний, миссии великих пророков и ниспосылаемых им Откровений заключаются в подтверждении вечных и неизменных заповедей Всевышнего, Его единой религии.
        А если мы обнаружим, что Коран, Евангелие или Тора в чем-то расходятся (например, в призыве "подставить щеку"), то лучше дискуссии по поводу этих расхождений пока отложить - в уверенности, что Истина будет в конце концов проявлена. При сравнении Корана с другими Писаниями легко убедиться в том, что все, что есть в Коране, будет обнаружено и в Библии, но не все, что есть в Библии, обнаружится в Коране. Это уже делает Коран мерилом и образцом "общего слова", что и соответствует свидетельству Корана: "Ниспослал Он тебе писание в истине, подтверждая истинность того, что ниспослано до него. И ниспослал Он Тору и Евангелие раньше в руководство для людей и ниспослал Различение" (3:3).

8.

        Итак, Священное Писание мусульман указывает нам, что общинная ответственность предписывается всеми писаниями религий Единобожия: и Кораном, и Торой, и Евангелиями (в которых "подтверждение истинности" того, что было в Торе). Это - универсальный закон, установленный Всевышним для племен и народов. И именно поэтому я уверен в том, что не чеченцы должны "стать как все", перейдя на закон индивидуальной ответственности, приняв государственную форму общественной организации, а наоборот - все народы, все верующие в Единого Бога должны вернуться к закону общинной ответственности и воссоздать кровнородственную и произрастающую из нее родоплеменную структуры общества.
        Необходимо остановиться на вопросе о том, каковы суть, смысл и высшее предназначение принципа общинной ответственности, почему так важно, чтобы возмездие за преступление, присущее любой общественной формации, осуществлялось именно в такой форме. Исходя из того, что сегодня чеченцы являются единственным народом, который сохранил этот принцип в социальной действительности, целесообразно будет проанализировать закон общинной ответственности именно на чеченском примере, привлекая, в случае необходимости, примеры из адатов других народов, которые в прошлом также придерживались этого закона.
        В случае, если происходило убийство человека и отмщение не было совершено сразу же на месте преступления, убийца скрывался, предупредив своих родственников о случившемся. Если семьи убитого и убийцы проживали в пределах одного селения, то родственники убийцы немедленно покидали это село, так как по адату не имели права попадаться на глаза представителям пострадавшей стороны - это считалось тяжким оскорблением родственников убитого. Покинув селение, родственники убийцы ждали гласного объявления кровной мести, чтобы со своей стороны предпринять действия, направленные к поиску примирения. Родственники убитого собирались на совет, выясняли по возможности все обстоятельства трагедии и, приняв решение о мести, назначали молодых людей (чаще всего родных, двоюродных и троюродных братьев убитого) для совершения возмездия. После этого выбирались нейтральные представители, которым поручалось довести до сведения родственников убийцы, что им объявлена кровная месть и называлось имя человека, которому предстояло заплатить своей кровью за совершенное убийство. В подавляющем большинстве случаев это был сам убийца, как говорят чеченцы, "обладатель виновной руки", но не всегда. Месть могла быть объявлена и другому лицу из кровнородственной общины убийцы, если последнего, по каким-то признакам, считали недостойным человеком. Однако оглашение имени человека, которому предстояло расплатиться за убийство, не означало, что другие представители кровнородственной общины убийцы могли считать себя свободными от ответственности и посещать людные места. Иногда бывало так, что мстители, столкнувшись с кем-то из противной стороны, убивали его, если тот вел себя вызывающе, не уступал им дорогу, находился в увеселительных местах и т.д. - в этом случае месть считалась исполненной. Иногда случалось так, что убийца или лицо, названное ответчиком, умирали своей смертью. В этом случае к родственникам убийцы посылалась новая делегация, которая называла имя человека, подлежащего возмездию. Тот скрывался, соблюдая осторожность, зная, что его ищут день и ночь, что везде его может подстерегать засада. Однако глубоким позором для мстителей являлось убийство безоружного, или больного, или получившего ранение в другой стычке, кровника.
        А.С. Пушкин в поэме "Тазит" повествует о судьбе юного адыгейца, который получил воспитание у чеченцев. В тот момент, когда адыгейцы хоронили убитого в стычке с врагами воина:

Из-за горы явились вдруг
Старик седой и отрок стройный...
И скорбному старик отцу
Так молвил, важный и спокойный:
"Прошло тому тринадцать лет,
Как ты, в аул чужой пришед,
Вручил мне слабого младенца,
Чтоб воспитаньем из него
Я сделал храброго чеченца.
Сегодня сына одного
Ты преждевременно хоронишь.
Гасуб, покорен будь судьбе.
Другого я привел тебе.
Вот он. Ты голову преклонишь
К его могучему плечу.
Твою потерю им заменишь-
Труды мои ты сам оцениш- Хвалиться ими не хочу,

Тазит опять коня седлает.
Два дня, две ночи пропадает,
На третий, бледен как мертвец,
Приходит он домой. Отец,
Его увидя, вопрошает:
"Где был ты?"
  Сын: Около станиц
Кубани, близ лесных границ.
 Отец:
Кого ты видел?
  Сын: Супостата.
  Отец:
Кого? кого?  
Сын:
Убийцу брата.   Отец:
Убийцу сына моего!..
Приди!.. где голова его?
Тазит! - мне череп этот нужен.
Дай нагляжусь!   Сын:
Убийца был
Один, изранен, безоружен...
  Отец: Ты долга крови не забыл!..
Врага ты навзничь опрокинул,
Не правда ли? ты шашку вынул,
Ты в горло сталь ему воткнул

И трижды тихо повернул.
Упился ты его стенаньем,
Его змеиным издыханьем!..
Где ж голова?... подай... нет сил...

Но сын молчит, потупя очи.
И стал Гасуб чернее ночи
И сыну грозно возопил:

"Поди ты прочь - ты мне не сын,
Ты не чеченец - ты старуха,
Ты трус, ты раб, ты армянин.
Будь проклят мной! - поди - чтоб слуха
Никто о робком не имел..."

9.

        Если родственники убитого подавали надежду на то, что кровная вражда может завершиться примирением, то в назначенный день огромные массы людей со всех концов Чечении и даже Ингушетии собирались на окраине селения, где жили родственники убитого. Принять участие в процедуре примирения кровников считалось в высшей степени богоугодным делом. Собравшись, люди, запрудив все улицы селения, двигались к дому, где жила семья убитого. Впереди шли старейшины, священнослужители, наиболее известные в народе люди. На погребальных носилках, завернутым в саван, как "живого мертвеца", несли убийцу, обросшего волосами, так как, ухаживая за своей внешностью и показывая этим, что привязан к жизни, виновник, нанес бы тяжелое оскорбление своим кровникам. Если родственники убитого отказывались от примирения, то пришедшие люди долгие часы выстаивали на улицах, вновь и вновь посылая уважаемых людей с просьбой о примирении. Иногда все становились на колени - только в молитве Богу и прося за жизнь чужого ему человека, творения Бога, чеченец мог стать на колени. Если бы он сделал это, прося пощадить себя или своего родственника, это было бы несмываемым позором. Любой закон должен оцениваться с нравственных позиций, а источником нравственных канонов является только религия. И раз религия признает только два решения: или наказать по принципу "око за око", если нет смягчающих обстоятельств, или простить виновного во имя Всевышнего, если есть смягчающие обстоятельства, то никаких "промежуточных" видов наказания для религиозных людей не должно существовать. Их и не существует в традиционных обществах.
       Знакомый автора рассказывал случай, который произошел с ним еще при советском режиме. Этот человек пришел к своему близкому другу с просьбой простить - ради Аллаха - кровника, чьи родственники обратились к нему с этой просьбой. На это друг ответил, что не может простить, что он и его родственники приняли твердое решение покарать убийцу. И добавил:
       - Я знаю, что собираются люди, которые придут к моему дому с просьбой простить убийцу. Прошу тебя как друга - не приходи вместе с ними, так как отказать тебе, моему лучшему другу, мне будет труднее всего. Но родственники убийцы вновь упросили его пойти вместе с ними к дому мстителей, так как рассчитывали, что его присутствие среди собравшихся смягчит гнев преследователей. И он, поддавшись на уговоры, пошел вместе с ними и другими людьми к дому своего друга. Тот, не сдержавшись, крикнул:
       - Я же просил тебя не приходить! - и публично плюнул ему в лицо. Мой знакомый вытер с лица плевок и произнес:
       - Что ж, твое право плеваться, мое право - утереться.
       Глубоко пристыженный своим поступком, друг моего знакомого воскликнул, что прощает кровника и все его родственники последовали его примеру. Если родственники убитого соглашались принять у себя во дворе кровников, то это был знак, что они вняли просьбам народа и готовы простить убийцу. После этого мулла зачитывает аяты из Корана, в которых Всевышний призывает Свои человеческие творения проявлять друг к другу милосердие, и старший родственник убитого, подойдя к убийце, отстригает его клок волос, что означает акт прощения. И все собравшиеся благодарили Аллаха, а затем провозглашали хвалу мужеству и благородству родственников убитого за проявленное ими терпение и великодушие. Отныне кровная вражда не только прекращалась, но и переходила в родственные отношения: прощенный убийца как бы замещал свою жертву и входил в семью убитого. Иногда такое замещение происходило и без предварительных церемоний. Так, в начале прошлого столетия произошел случай, описываемый в книге "Гибель вендетты":
       В горах Чечни рядом расположены два аула - Барзой и Тумсой. Живет в ауле Барзой молодой человек, единственный сын старой вдовы. Парень этот любил девушку из своего аула. Однако родители девушки отдали ее за нелюбимого ею молодого человека из Тумсоя. В тот день, когда ее любимую увезли в Тумсой, парень пришел в этот аул, вызвал своего соперника во двор и тут же застрелил его из револьвера.
       Совершив убийство, парень стал убегать из аула. Родственники убитого бросились за ним в погоню. Среди них был и отец убитого. Парень отстреливался. Патроны кончились. Силы стали иссякать, и он в изнеможении забежал в овечий кутан, считая, что погоня его вот-вот настигнет.
       Мать этого парня еще утром заметила, что с сыном творится неладное. Узнав, что он ушел в Тумсой с недобрыми намерением, она схватила французскую трехзарядную винтовку с патронами и побежала в сторону соседнего аула...
       Она увидела, что ее сын забежал в кутан и что погоня близко от него. Стреляя на ходу поверх толпы, она добежала до кутана. Увидев бегущую им навстречу женщину с ружьем, погоня остановилась.
       - Эй вы, трусы! - крикнула она тумсоевцам. - Вы же не поднимете руку на мать единственного сына. Клянусь вам Аллахом, вы возьмете его жизнь, только перешагнув через мой труп! Уходите отсюда! Услышав голос матери, сын выбежал из кутана.
       - Нана! - крикнул он ей. - Брось ружье! Не жить мне на свете! Пусть возьмут свой долг!
       Не успела мать возразить сыну, как из остановившейся толпы вышел вперед старик.
       - Слушай, женщина! - крикнул он. - Не стреляй в меня! Я - отец убитого. Иду простить твоего сына!...
       Человек закинул ружье за спину и направился к кутану.
       Позади послышался ропот недовольства. Старик обернулся:
       - Эй вы, - крикнул он. - Убит мой сын. Прощать и миловать - мое право. Уходите домой... А кто из вас ослушается - дело будет иметь со мной.
       Старик подошел к матери и сыну.
       - Слушай, мать! У меня был один сын. И у тебя один сын. Я прощаю его. Пусть отныне будет моим сыном. А если хочет - пусть женится на нашей невесте. Она у нас дома...
       На другой день весь аул Барзой пошел благодарить старика.

10.

        Да, Всемогущий Аллах возложил на нас обязательство отвечать равноценным возмездием на убийство нашего ближнего, но, наряду с этим обязательством, в Священном Коране содержится ясный призыв - прощать своих обидчиков, то есть проявлять нравственный подвиг милосердия, в ответ на который Создатель проявит Свое Милосердие и по отношению к нам, прощая наши прегрешения. Не хотелось бы перегружать эту работу литературными или фольклорными примерами, но без них читатель вряд ли сможет оценить, насколько тяжкие последствия - моральные, психологические и физические - влекло за собой совершение в чеченском традиционном обществе убийство. И именно поэтому, несмотря на распространенный сегодня в европейской литературе стереотип, убийство среди чеченцев было исключительно редким явлением. Принцип общинной ответственности с неизбежной расплатой, которая настигала если даже не убийцу, то его ближайших родственников, создавал в обществе тот мораторий на убийства, на преступления, который обеспечивал безопасность людей несравненно более эффективным способом, чем в государственных системах с их громоздкими карательными институтами. При этом следует учитывать, что в чеченском обществе почти всегда месть падала на прямого виновника. А те исключительные случаи, когда возмездие настигало не убийцу, а его родственника, становились возможными только тогда, когда ближайшие родственники нарочито игнорировали свою обязанность перед Аллахом - следить за поведением и образом жизни своих ближних, воспитывать их в богобоязни, в строгих рамках этических и правовых норм, судя их, в случае проступков, в соответствии с заповедями Творца. Иначе ближайшие родственники не только не могут считаться "невиновными", но даже - верующими: "А всякий, кто судит не по тому, что Аллах явил, те - неверующие" (Коран, 5:44). Ведь в правовом отношении "судить не по тому, что явил Аллах" равнозначно тому, чтобы "не судить по тому, что явил Аллах". Поэтому следование верующих принципам общинной (кровнородственной) ответственности и есть то, что сохраняет общинные начала жизни и родоплеменной строй с его четко действующим справедливым порядком. Таким образом, этот справедливый порядок обусловлен традиционным, общинно-родовым укладом жизни, а сохранение общинно-родового уклада жизни обусловлено его правовым стержнем - законом равноценного возмездия по принципу "око за око", субъектом которого является не индивид, а кровнородственная община. Социальный порядок, структурируемый естественным законом, важное, но далеко не самое главное преимущество, которым обладает родоплеменной строй перед государством. Речь идет не только о "физической безопасности" людей, но и о том мощном нравственном поле, которое создавалось в обществе законом общинной ответственности. С точки зрения абсолютных ценностей гораздо важнее сохранность души, нежели тела. И хотя, как уже говорилось, неприкосновенность личности соблюдалась очень строго, родовой строй сохранял от деградации, от порчи и душу человека. И именно в этом проявляется весь великий смысл коранического утверждения: "Для вас в возмездии - основы жизни, о обладатели разума! Быть может, вы станете богобоязненными". В самом деле, при тех крепчайших семейных и кровнородственных узах, которыми объединены между собой люди с родоплеменным сознанием, кто из них - без чрезвычайных обстоятельств - решится убить, ранить или оскорбить другого человека, сознавая, что тем самым подставит под ответный удар своих родных, свою "кровь", своих "ближних"?
       Мы обязаны соизмерять все свои ценностные устремления, слова и дела с единственным источником Божественной истины - Священным Кораном, который не искажен ни мифами истории, ни ложью политики, и в котором в качестве образца многократно обозначен и признан родоплеменной уклад, но, тем не менее, даже искренне верующие не видят и поэтому не соблюдают ту часть коранических заповедей, которые регулируют их общественную жизнь.

11.

        Понять, почему неправедно живут неверующие и язычники, не составляет труда; также можно объяснить заблуждения иудеев и христиан. Но почему неправедно живут мусульмане, обладающие Истиной - Священным Кораном, гарантированным Всевышним от искажений? Почему, обладая верой и искренним желанием следовать заповедям Аллаха, мусульманские народы в течение 14 веков живут разобщенно, разбившись на множество, зачастую противоборствующих, партий? Почему мусульманские богословы, читая одни и те же коранические аяты, приходят к противоречивым толкованиям, усугубляющим раскол в исламском мире, тогда как Коран предписывает единение всех мусульман? Разве это не достаточно веский довод, чтобы понять неверность этих толкований, и не в этом ли корень зла, причина всех наших бед? А если это так, то важнейшей проблемой для мусульман является отсутствие правильной методологии чтения и понимания Корана. Конечно, было бы немыслимо предположить, что человек способен сам, без помощи Аллаха, найти герменевтический ключ к толкованию Его книги. И Всевышний указывает нам этот ключ: "Он от Себя послал тебе Святую Книгу, одни аяты в ней несут открытый смысл, собой являя как бы матерь Книги. Другие скрыты в толковании своем" (3:7). Здесь предельно ясно говорится о двух видах аятов. Одни - открытые по смыслу - нужно понимать буквально, их содержание не нуждается в толкованиях. Другие, скрытые аяты, требуют толкования, но оно будет истинным только в случае его соответствия открытым аятам, которые потому и названы "Матерью Книги". Таким образом, содержание открытых аятов служит критерием оценки истинности или ложности толкований скрытых аятов - это и есть единственно верный метод чтения Корана. Только такой подход позволит понять истинное содержание Корана, прийти к согласию, устранить заблуждения и разногласия.
       Можно смело утверждать, что на протяжении истории, по мере отклонения от Традиции "первых отцов" почти все аяты, и в первую очередь те из них, что ясным образом регулируют общественную жизнь, стали скрытыми потому, что люди стали читать их сквозь призму политики, государственного мировоззрения. И даже те немногие, чье сознание свободно от гражданских стереотипов, также не смогут верно воспринимать Божественные откровения, пока не повернутся к естественному родовому бытию.
       Главная правовая норма естественного родоплеменного общества - закон "око за око". Предлагаю рассмотреть суть и смысл этого закона в его кораническом изложении и сопоставить его с теми юридическими трансформациями, которым он подвергся в системе государственного права. Коран говорит: "Не убивайте человека, кроме как по праву, ведь это запретил Аллах. Если же кто-либо убит без права на то, Мы предоставляем его правопреемнику полную власть (над убийцей), но пусть он не выходит за рамки дозволенного (в отмщении). Воистину, ему оказана помощь (Аллахом)" (17:33). Слово "валийй", которое переведено М.-Н. Османовым как "правопреемник", в арабском означает "близкий родственник" (что отмечает в примечании и сам переводчик). Этот закон является правовым стержнем родоплеменного строя и по своей сути неотделим от него. Уже одно это показывает, что Всевышний, предоставив близкому родственнику несправедливо убитого "полную власть" отомстить убийце и гарантируя мстителю Свою помощь узаконил кровнородственные отношения и всю ту общественную структуру, которая естественно произрастает из этих отношений. То есть узаконил социальный строй, который не допускает и не нуждается в адвокатах, прокурорах, полицейских, судебных приставах, ставших "винтиками" искусственных механизмов правосудия, установленных государством. Коран лишен противоречий. Слово Аллаха неизменно. Поэтому немыслимо, чтобы Аллах одновременно узаконил и естественное право родственников мстить за смерть близкого, давая им "полную власть над убийцей", и в то же время допустил альтернативную искусственную монополию государства на правосудие и уголовное право. Так, один ясный аят из числа тех, которые Коран называет "матерью Книги", опровергает все хитроумные доводы и казуистику тех, кто пытается оправдать принцип государства, называя его "исламским". Любое государство (как бы его не называть), сосуществуя с институтом кровной мести в форме общинной ответственности, подписало бы себе смертный приговор, так как неизбежно рухнула бы вся ее правовая система со всеми судебными, законотворческими и карательными учреждениями. Единственной легитимной в правовом отношении ячейкой общества стала бы кровнородственная община с составляющей ее группой родственных друг другу семей.
       Однако проблема только очерчивается, но не исчерпывается этой констатацией. Она гораздо глубже упрятана, чем может показаться на первый взгляд. Дело в том, что:
       а) госшариат признает право кровной мести;
       б) этим госшариат узаконивает кровнородственные отношения;
       в) в исламском мире есть государства, декларирующие намерение жить по шариатским законам.

12.

        Может появиться резонный вопрос: если "шариатское государство" признает право кровной мести, то зачем "шариатскому государству" все те институты и учреждения, которые характерны для обычных, светских, нешариатских государств? Между тем институты и учреждения власти, в том числе и судебно-карательные, действительно оказываются необходимыми и "шариатскому государству", ему без них не обойтись.
       Почему?
        Объяснение - в самом шариате (точнее, в "государственном шариате", имеющем лишь отдаленное отношение к шариату кораническому). "Госшариат" позволяет близким родственникам отомстить виновному в убийстве, но только - прямому убийце, "обладателю виновной руки". А разве может быть по-другому, разве это не справедливо? Да, но только в том случае, если убийца по всему комплексу своих статусных характеристик равен убитому. Принцип "око за око", то есть принцип равноценного возмездия, должен предполагать и равноценность статусов. По этому признаку, по признаку своей статусности, раб и хозяин раба, свободный человек, отнюдь не равноценны, что подтверждает Коран: "Приводит Аллах притчей раба-невольника, который не может ничего, и того, кого Мы наделили от Себя хорошим уделом, и он расходует из него тайно и явно. Разве они одинаковы? Хвала Аллаху! Но большая часть их не знает!" (16:75). Таким образом, приведенная нами выше кораническая заповедь (2: 178-179) показывает (и это нелишне вновь повторить), что, если, например, раб (или, в широком смысле, ограниченный в правах и дееспособности зависимый человек, наркоман или алкоголик) убьет свободного, достойного человека, то в ответ нужно убить не раба, наркомана или алкоголика, а его покровителя (это одно из значений термина валий), того, кто отвечает за поведение и поступки зависимого человека. А это значит, что Коран отрицает абсолютизацию принципа мести "обладателю виновной руки", а выводит принцип равноценного, адекватного возмездия (общинной ответственности "око за око"). Но такой принцип может действовать лишь в патриархальном обществе, где господствуют семейные и кровнородственные отношения, являющиеся правовой основой социальной жизни. Закон равноценного возмездия осуществим только там, где отец несет ответственность за поступки сына, старший брат - за младшего, а вся кровнородственная община - за всех своих представителей и за каждого из них в отдельности. И ответственность не просто моральную, а прямую. Поэтому закон равноценного возмездия и есть то, что укрепляет родство, заставляет старших внимательно следить за воспитанием и поведением младших, интересоваться их делами и кругом знакомств, предостерегать от ошибок и опрометчивых решений. Что может создать больший порядок в обществе, чем такое неустанное воспитание молодежи? Где может быть меньше преступности, чем в таком обществе? Где вы найдете более воспитанных, вежливых, терпимых людей?

13.

        А теперь рассмотрим ситуацию, когда принцип коллективной ответственности низводится к принципу ответственности индивидуальной. Тут все можно заранее просчитать. Зная, что за преступление конкретного человека ответная месть обрушится только на преступника и не затронет других, люди начинают терять чувство ответственности за поведение близких, появляется равнодушие ("моя хата с краю"), теряется стимул к сплоченности и единению кровнородственной общины, а затем - и семьи. Родство становится пустой формальностью и вследствие этого распадается. Проходит какое-то время, и государство (даже если оно "шариатское") вынуждается само наказывать преступников, появляется необходимость в карательных органах, пенитенциарной системе.
        "Право и власть" отомстить преступнику, данное Всевышним близким родственникам, людям, переходит в монополию бездушного государства и его механизмов, которые, разумеется, уже не выпустят эту монополию из своих чиновничьих рук (да никому уже и не приходит в голову требовать этого). Рушатся "основы жизни", опирающиеся на чувство любви к ближнему, ответственности за него, да и само это чувство улетучивается из сердец и душ человеческих. Общество атомизируется, люди отчуждаются друг от друга и попадают в полную и прямую зависимость от государства. Так, попытки "быть более справедливыми" чем Коран (да простит нам Всевышний эти слова!), приводят к тому, к чему и не может не привести покушение на ту всеохватную гармонию, которую установил Своими заповедями наш Создатель, приводит к нарушению этой гармонии в общественной жизни, к неисчислимым бедствиям, которыми переполнена человеческая история.

14.

        Вернемся к нормальной ситуации в нормальном обществе, живущем в духовном поле религии Аллаха. Конечно, убийство человека - акт величайшей ответственности перед Творцом, и лишить жизни можно только виновного и только после тщательного взвешивания всех обстоятельств, когда уже не остается никаких сомнений в преступном умысле. Убийство по неумышленной случайности, из-за тяжелого оскорбления и т.д., - все учитывается богобоязненными, чистосердечными людьми, горячая молодежь не допускается в процесс принятия окончательного решения, это прерогатива возложена на сдержанных, умудренных жизненным опытом старейшин, патриархов, которые, зная, насколько Милосердному Творцу угодно милосердие Его человеческих творений, ищут повода и причину простить. Но если злой умысел очевиден, если нет сомнений в преднамеренном, неспровоцированном убийстве, старейшины пострадавшей стороны отдают суровый приказ - убить убийцу, если тот может по своим качествам считаться равноценным убитому, или, если убийца - никчемный, презренный человек, ответственность падает на кого-то из тех, кто нарушил предписанные Всевышним обязательства воспитывать своих "ближних" в духе богобоязни, в духе соблюдения Божьих заповедей; на тех, кто попустительствовал тем из своего круга ближних, кто и ранее был замечен в неблаговидных поступках, доставлял людям неприятности. Если же всего этого не было, если община тщательно следила за воспитанием и образом жизни своих представителей, если ни один из их проступков не оставался без должного и гласного - при свидетелях - воздаяния, то к такой общине никто не предъявит претензий, месть свершится по отношению к "обладателю виновной руки", потому что община, выполнив свой долг перед Всевышним, чиста, на ней нет вины за совершенное кем-то из ее представителей преступление, она делала все возможное, чтобы не допустить подобного. А раз нет вины, то нет и наказания, поскольку убить невиновного - одно из тяжелейших преступлений перед Аллахом, равноценное убийству всего человечества. Так складывается "парадоксальная" для государственного мышления закономерность, в соответствии с которой коллективная (общинная) ответственность, побуждая кровных родственников прикладывать все усилия для воспитания людей общины в духе религиозной нравственности, побуждая их быть причастными к поведению и образу жизни своих родственников, приводит к возмездию против прямых виновников преступления, и очень часто - к прощению обидчика. Так свершается правосудие по чеченскому адату и этот адат полностью тождественен коранической заповеди, чего не скажешь о "госшариатской" норме мести исключительно "обладателю виновной руки". И именно благодаря этому адату чеченцы сегодня еще не выродились в "гражданское общество", не стали толпой, обезличенной человеческой массой, управляемой "государственными надсмотрщиками". Такова сила Корана, такова сила его заповедей, отшлифованных веками и ставших частью мышления народа, кодом его жизненного поведения.