Уходят в прошлое времена, когда прогресс представлялся людям дорогой в "техногенный рай". В нашу эпоху все явственнее вырисовывается пропасть, в которую ведет человечество "прогрессивное развитие", а "техногенный рай" обернулся своей демонической изнанкой. Иллюзии, свойственные многим людям, полагая, что бедствия, порождаемые прогрессом, можно устранить при помощи средств, которые он же и вырабатывает в процессе своего развития, - это самое опасное заблуждение, царящее в современном человечестве. Заблуждение, которое несет в себе психологический стимул к ускорению прогресса, ведущего к гибели всего живого.
Прямым результатом прогресса, этого идола цивилизации, является падение нравственности, удручающая бездуховность, растущая взаимная ненависть расовых, конфессиональных, национальных и социальных групп, сопровождающаяся наращиванием количества и качества средств уничтожения жизни. Все более мощное оружие в руках все более аморальных людей - вот направление этого процесса.
Более чем вероятно, что наступающий "энергетический голод", демографический дисбаланс между развитыми и развивающимися государствами, углубляющаяся пропасть между богатыми и нищими странами и народами и множество иных, не менее опасных факторов, в скором времени создадут ту "критическую массу", за которой процессы выйдут из-под контроля, разразится всеобщий кровавый хаос, война всех против всех. Либо произойдет окончательное и тотальное порабощение всех проявлений человеческой свободы бездушной машиной мирового государства, которое уже не будет считаться ни с чьими локальными интересами. Отчетливые черты такого порядка видны уже сегодня: "Одним из главных достижений нового имперского века, - пишет видный философ и сторонник анархизма Ноам Чомски в своей работе "Новый мировой порядок" (1992), - является то, что удалось оттеснить население еще дальше на обочину. Он в значительной мере устранил угрозу возникновения подлинного народовластия, но в то же время расчистил дорогу риторике о приверженности демократическим идеалам. Глобальные правители теперь могут действовать, имея гораздо меньше ограничений, более координированно, с помощью централизованного управления и с гораздо меньшим вмешательством местного населения". Такова трезвая констатация существующей реальности и векторов ее развития.
2.
Если обобщить все многообразные проблемы человечества, то мы получим две группы - социальные и экологические. Общественная жизнь, социальное устройство, запрограммированные на непрерывное, и все более хищническое отношение человека к природе и к себе подобным показывают, что человечество охвачено смертельной болезнью. Но трагедия в том, что абсолютное большинство людей не сознает эту болезнь. Опыт всей предыдущей истории демонстрирует, что бесполезно пытаться пробудить в людях нравственность, если порочна общественная среда, в которой они обитают. А опыт современности убеждает в том, что ныне речь идет не столько о спасении души, сколько о самом физическом выживании человечества, о спасении тела, но, в то же время, очевидно, что именно нравственная деградация, порча души подвели человечество к смертельно опасной черте. Надвигающаяся катастрофа мирового масштаба становится категорией эсхатологической и приводит нас на поле религии, на арену извечного противоборства Добра и Зла. На переднем плане бытия оказываются сам человек и то, что дает ему средства существования - среда его обитания. Поэтому, говоря о феномене цивилизации, необходимо увидеть всю глубину этого явления, проследить в ретроспективе каждый этап его генезиса и выйти к той точке бифуркации, где началось искажение человеческого бытия и, как следствие, то критическое состояние, в котором оказался современный мир.
Цивилизация неотделима от государства, а природа государства неотделима от прогресса, ибо государство есть продукт прогресса, его прямой результат, и, одновременно с этим, главное условие, благоприятствующее прогрессу. Государство представляет собой не просто общественный порядок, а тот социальный механизм, что запрограммирован на перманентное обогащение и усиление своей мощи, что делает прогресс неотъемлемым элементом его природы. Государство, чтобы не проиграть в никогда не стихающем соперничестве с другими государствами, всемерно наращивает свой материально-технический и военный потенциал, то есть стимулирует и ускоряет прогресс. Прогресс поставил человечество на грань самоуничтожения. Цепочка этих взаимообусловленностей приводит нас к первоисточнику и главной причине всех бедствий на земле - прогрессу, который "сдвинул мир с места", лишил человечество стабильности и покоя и стал самым беспощадным врагом всего живого, всего естественного воплощенного в человечестве и природе.
Если оценить темпы самоубийственной технологической гонки человечества, то можно увидеть, что они наращиваются с сумасшедшей скоростью. В начале времен, в так называемой доистории, человечество долгие тысячелетия жило в социальной и экологической гармонии. Это - эпоха родоплеменного или, как его еще называют, первобытнообщинного строя, который усилиями "прогрессивных ученых" стал в массовом сознании отождествляться с "дикостью", "отсталостью". Хотя, если оценить этот строй с точки зрения нравственных приоритетов, он выглядит непревзойденным образцом. Затем начался собственно "исторический" период в жизни человечества, когда около пяти тысяч лет назад появились первые государства - итог зарождения урбанизированного образа жизни, повлекшего за собой хаос в общественных отношениях и в отношении человека с природой. За редкими исключениями, этот период представляет собой всецарствие авторитаризма, когда пережиточные семейно-родовые ценности еще тормозят прогресс и находятся с ним в диалектическом сосуществовании. И, наконец, третий период, который начался с конца XVIII столетия, когда "промышленная революция", породившая череду демократических революций, придала прогрессу такое ускорение, что исключается даже теоретическая возможность контроля за ним. И именно в этот период, когда экономический прагматизм все более решительно и с тотальным размахом начинает подчинять себе политику, мы можем наблюдать зарождение постисторического этапа в жизни человечества, который вступает в завершающую фазу в нашу современность.
Говоря языком теологии, единственно уместным перед лицом надвигающейся глобальной катастрофы, государство, созданное для совращения человечества соблазнами и для погибели всего живого, есть демон, точнее пандемониум. Именно государство не только всемерно стимулирует прогресс, но и превратило его в слепую самоцель, в неуправляемую стихию, набирающую все более разрушительные обороты, и исключило любые возможности контроля. Да и попыток обуздать прогресс мы не видим, ибо человечество, выйдя в своей общественной жизни за рамки Божьих заповедей, позволив возобладать потребительскому, своекорыстному отношению к ресурсам природы, утратив ценностное достояние, оставленное предками для передачи грядущим поколениям, руководствуется известным принципом "После нас - хоть потоп".
Все, что создано Всевышним для блага людей, государство конвертирует в противоположное качество, делая плюс минусом, правое - левым. И это касается всех уровней человеческого бытия, всего, что мы соотносим с материальным, рациональным и духовным. Но у человечества только два выбора: или жить правильно, в строгом соответствии с заповедями Священных Писаний, чтобы спасти себя и в этой, и в вечной жизни, или жить в государстве, которое есть среда, пагубная и для духа, и для разума, и для плоти, и погибнуть, завершив свое "историческое" падение, переходя из ада земного в ад вечный. Все иное - самообман, ибо компромисс между праведностью и пороком невозможен.
Именно с этих позиций я и отвергаю государство, но мою систему взглядов нельзя отождествлять с хрестоматийным анархизмом, хотя я и вижу в анархистах, иногда называемых "новыми варварами", своих союзников. Читатель этой работы должен, следуя за логикой изложения, "выяснить, - как писал анархист Джон Маккей, - что государство является привилегированным насилием, на котором оно и зиждется; что оно превращает гармонию природы в беспорядок; что вся вина за совершающиеся вокруг преступления падает на него, что это его преступления; что это оно предоставляет неестественные преимущества одним и ограничивает естественные права других". При этом, однако, я не приемлю не только каких-либо форм атеистического анархизма, но и не могу всецело солидаризоваться с современным анархистом-суфием Хаким Беем, хотя многие его мысли и сам импульс исламского антиэтатизма мне близки.
3.
Провидение счастливо одарило меня, предопределив мое вероисповедание - Ислам, и мою национальность - чеченец. Ислам указал мне прямой путь, а чеченское мировоззрение - образец, которым является безгосударственное традиционное общество. И благодаря этому сочетанию, сегодня с глубокой благодарностью Всемогущему Творцу я могу назвать себя без всяких кавычек варваром. Нация как естественное творение Бога и Традиционный Порядок как отражение священных заповедей религий монотеизма есть то, что остановит человечество на краю пропасти, откроет путь к единению и спасению человечества. И это - основа моего варварского мировоззрения. Это то, что делает моими союзниками верующих и анархистов, националистов и защитников природы, антиглобалистов и постмодернистов, и просто тех, кто ищет справедливости в этом мире. Нас много, но нужно, чтобы единая Истина объединила нас в одно мощное движение. И это станет возможным, если люди, разделяющие тревогу за судьбы мира, поймут, что ни одна из проблем человечества не может быть решена в рамках и посредством государства, так как именно государство является источником этих тяжелых проблем.
Анархисты, отрицающие государство, экологи, пытающиеся спасти то, что еще осталось от естественной среды обитания, гуманисты и религиозные деятели, взывающие к нравственности, националисты, стремящиеся возродить народы, постмодернисты и антиглобалисты, выступающие против технократической унификации мира - все эти группы, партии и движения должны осознать, что их надежда на спасение мира останется бесплодной утопией, если к ним не придет понимание общности задач, стоящих перед ними. А интегрировать их на единой идеологической платформе, согласующейся с главными идеями каждого из этих движений, в условиях современной России может только Евразийство. С националистами Евразийство роднит стремление сохранить традиционную идентичность российских народов; с анархистами - приоритет традиционных начал общественной структуризации над государственными; с духовенством - признание аутентичности всех религий Святого Откровения; с антиглобалистами - последовательное и бескомпромиссное отрицание утилитарных ценностей атлантической цивилизации.
4.
В противоборстве идей и идеологий Россия долго и мучительно пытается обрести свою идентичность, найти свой верный путь в истории. А там, где идеи борются за господство над общественным сознанием, с наибольшей полнотой высвечиваются их практические последствия, что позволяет объективнее их оценить. Наиболее рельефно эти проблемы проявляются в силах, противостоящих друг другу внутри России, которая напоминает исполина, оказавшегося на распутье: между автократизмом Востока и демократизмом Запада. Конкретное идеологическое содержание этих двух знаковых понятий ставит россиян перед необходимостью сделать сознательный выбор между ценностями абсолютными и относительными, между естественным (традиционализмом) и искусственным (модернизмом), сакральным (нравственностью) и светским (прагматизмом), национальным самосознанием и космополитическим подражанием безродным человеческим массам. Между светом Истины и ложным блеском виртуальных соблазнов. Причиной того, что именно Россия, оказалась в центре моего внимания в контексте общих проблем цивилизации является тот факт, что судьба такой огромной державы, как Россия неминуемо сказывается на судьбах всего евразийского континента, а значит - затрагивает все населяющие его народы, в том числе и мой. Вот почему я решил опубликовать данную работу - как своеобразный "Манифест альтернатив", который, надеюсь, позволит российскому читателю увидеть единственно возможный позитивный выход из тяжелого - прежде всего мировоззренческого - кризиса, который в наиболее острой форме поразил именно его страну.
Беда России (и не только ее) заключается в том, что все предлагаемые ей идеологические решения внутренне противоречивы, содержат такие антагонистические элементы, которые объективно никогда не могут слиться в единство мировоззрения и мира. Многие российские мыслители и общественные деятели прошлого и настоящего, включая тех, кто формально отвергал Гегеля, этого "пророка этатизма", в конечном счете оценивали разнообразные стороны бытия народов через государственную призму, отшлифованную гегелевскими категориями диалектики и историософии, чем заложили в основу своей методологии бинарное мышление. Следовательно, попадая в капкан тщательно отработанной Гегелем логики "простых" ответов на сложные вопросы и принимая его видение государства как высшего синтеза противоборствующих в истории сил природы и культуры, российские ученые не могли не впасть в своих исследованиях в глубокое внутреннее противоречие. А там, где противоречия реальны, а синтез мнимый, нет и не может быть истины. Поэтому выдвигаемые теоретиками общественных реформ модели "спасения России" едва ли смогут служить как ценностные ориентиры для тех, кто ищет разрешения парадоксов, создаваемых цивилизацией. Именно русские парадоксы и создали российский "цугцванг". Главная причина существования этих парадоксов заключается в том, что общественная мысль России мечется между противоположными ценностными ориентирами - государством и нацией. Только преодолев раздвоение сознания на "гражданское" и человеческое, только окончательно определившись в выборе между государством и нацией, российские общественные деятели и идеологи обретут ясность и цельность мышления и, соответственно сделанному выбору, с полным осознанием поведут Россию или по пути безбожия, к деградации в "рыночно-либеральном лагере", или по прямому Божьему пути возрождения национальной формы организации общества.
5.
Россия, несомненно, желает удержать достигнутые в предыдущую эпоху геополитические позиции на евразийском континенте, сохранить свою этнополитическую идентичность. В то же время в России ширится понимание, что главную угрозу ее интересам в этой области несет западная цивилизация, которая, словно ненасытный Молох, поглощает "окрестности" империи, обращая их в свое подобие. Легко увидеть, что "виртуальная цивилизация" добивается своих целей наиболее оптимальным способом: сокрушая в первую очередь аксиологические преграды на своем пути, а затем политически и юридически закрепляя достигнутую победу.
Возможно, усиливающееся давление кремлевского руководства на "свободные СМИ", преподносимое в этих СМИ как поползновения к авторитаризму, не только показывают стремление российских официальных лидеров возродить "великую державу", но одновременно с этим представляют собой импульсивные попытки оградить умы россиян от разлагающего идеологического влияния "цивилизации третьей волны", авангардом которой и являются электронные СМИ. Однако этих мер недостаточно, чтобы противостоять "цивилизационной" экспансии, поскольку в России, как и повсюду, главным институтом цивилизации является само государство, которому по его природе свойственно непрерывно развиваться, наращивая динамику прогресса. Иными словами, железная логика технического и социального прогресса, порождаемого идеологией "сильного государства", вынуждает Россию судорожно устремляться вслед за Соединенными Штатами, представляющими собой воплощение мечты Гегеля: высший и технически самый совершенный тип государства. А это означает приход социально-нравственного состояния российского общества в близкое или полное соответствие с американским "эталоном". Поэтому мало приструнить газеты или "национализировать" телеканалы - подобные полумеры не могут защитить от экспансии западной цивилизации, если Россия будет "играть" по тем правилам, которые навязаны ей этой цивилизацией в других сферах: экономической, финансовой, политической и т.д. Самое главное - победа Запада неизбежна в том случае, если российское руководство будет пытаться решить проблемы страны с позиций усиления и укрепления государства. Ключ к успеху - это возрождение семьи, замок - это очистка национального сознания, двери - это признание центрального места религии в общественной жизни. За этими дверями находится прямой путь к оздоровлению Земли и исцелению души - к эсхатологическому успеху.
6.
Думаю, российскому читателю будет особенно полезно взглянуть на стратегические проблемы своей страны, увидеть их эсхатологическое измерение именно в контексте чеченской войны, и именно с точки зрения чеченца. Чечения стала для России камнем преткновения и индикатором как в нынешней политике, так и на ее историческом пути в целом. Здесь не только проверяются подлинные мотивы нынешней власти, но и определяется последний судьбоносный выбор, который делает Россия на историческом распутье. Конечно, мировоззрение современных чеченцев, сохраняющих кровнородственную общинность, более архаично, чем у русских эпохи Киевской Руси, когда в мировоззрение восточных славян проникли стереотипы государственного мышления. И все же взгляд современного чеченца - это, по сути, взгляд, близкий русскому человеку времен татаро-монгольского нашествия, когда сознание и быт русских еще не были так извращены под воздействием государственных порядков и когда им, так же как чеченцам сегодня, приходилось защищать свою Родину от евразийской империи Чингисидов.
Хочу подчеркнуть, что не принадлежу к числу чеченских "пацифистов", которые взывают к "российской общественности" с увещеваниями остановить войну. Она предопределена мировоззренческим антагонизмом между религиозным, традиционным сознанием чеченцев и светским, государственным сознанием русских. Мы обречены сражаться до тех пор, пока чеченцы не станут гражданским обществом или пока русские не осознают себя народом, нацией и не перестанут быть "пушечным мясом", жертвами своего государства и палачами других народов. Отмечу только, что ожесточенная, кровопролитная схватка со многими десятками тысяч жертв инспирирована Кремлем не ради клочка чеченской земли. И не по причине того, что отделение Чечении вызовет развал России: сегодня уже очевидно, что другие российские народы никогда не пойдут на те жертвы, на которые ради своей национальной независимости пошли чеченцы. Причина нынешней войны в другом - Россия опасается, что с обретением Чеченией независимости, на Кавказе резко усилится политическое и экономическое влияние Запада, который и так уже обозначил свое присутствие на юге региона и, утвердившись там, может предпринять попытки закрепиться и на Северном Кавказе. И Россия, начав войну с Чеченией, стремится не только оградить от западного влияния север Кавказа, но и вернуть под свое былое господство Закавказье. Но такая политика, вернее, выбор средств, которыми она осуществляется, ведет к обратным результатам.
Я надеюсь убедить российского читателя, что, сражаясь с чеченцами, Россия сражается против самой себя, вопреки своим геополитическим интересам, главный среди которых - оградить Кавказ от экспансии "цивилизации Моря". Как уже было сказано, Запад побеждает там, где народы прельщаются его унифицированной, аморфной, искусственно сконструированной "виртуальной цивилизацией", охватывающей все проявления человеческой жизни. Это значит, что в интересах России - чтобы кавказские народы сохранили свои древние традиции, свое национальное и религиозное самосознание, свое неиспорченное варварское мышление. Запад, продемонстрировав свое намерение вытеснить Россию с Кавказа, привел в движение российский милитаризм и спровоцировал процессы, разрушительные как для русского, так и для кавказских народов. Ранее, обладая неоспоримой военной мощью, Россия одной лишь угрозой задействовать эту мощь могла заставить других "хищников" уважать свое право единолично владеть "кавказской добычей". Но сегодня, после завершения "холодной войны", на историческую арену вышла более агрессивная, более мощная и динамичная сила, которая равным образом угрожает не просто суверенитету, а самим основам идентичности всех евразийских народов. Сила эта воплощена в атлантическом альянсе, ядром которого являются США. И кремлевскому руководству стоило бы, оценив сложившиеся реалии, задуматься над последствиями очередной Кавказской войны, над всей своей южной политикой: сегодня России нужна не война с сильным и непреклонным противником в лице чеченцев, а союз с ним и другими народами, которым, как и ей самой, угрожает новый всемирный потоп "цивилизации Моря", чьи волны уже захлестывают саму Россию. Между тем Кремль в своем противостоянии с Западом мог бы найти на Кавказе союзников, причем, как это ни парадоксально звучит, более надежных, нежели сам русский народ, так как "рыночно-либеральная зараза" поразила кавказцев, и в особенности чеченцев, намного меньше, чем русских.
России было бы полезно задуматься над той неизменной "исторической линией", которой придерживаются чеченцы в своем многовековом противостоянии цивилизации. Что же чеченцы с таким упорством пытаются сохранить, и что Россия стремится в них убить? Найдя ответ на этот вопрос, Россия, возможно, увидит то, что она сама в себе утратила - этнорелигиозные традиции, и поймет, что нужно не истреблять эти традиции в других, а возрождать их в себе, в своем национальном бытии. Сегодня, пытаясь уничтожить чеченцев, Россия наносит удары по тому клочку земли, где в наибольшей полноте сохранилось былое достояние всех евразийских народов, утерянное ими в потоке цивилизации - преданность вечным, фундаментальным ценностям бытия, осознание народа как единого организма, единой семьи.
В начале ХХ столетия многие анархисты призывали превратить империалистическую войну в гражданскую, чтобы повернуть оружие против развязавших ее государств. Я предлагаю превратить нынешнюю империалистическую войну - как "горячую" в Чечении, так и "холодную" во всем мире - в войну священную, в Джихад против этатизма, во имя возрождения великого принципа кровного родства, принципа ближнего, что только и позволит оздоровить землю и исцелить души. Собственно, для чеченцев эта война уже является таковой.
В данной работе затронуты многие темы, которые в дальнейшем получат более полное освещение в специальных работах. Теперь же я хочу ознакомить читателя с общим абрисом своей концепции. Идеологическую базу предлагаемой мною общественной доктрины скорее можно бы определить как анархо-традиционализм или исламский анархизм, но в этом нет необходимости, поскольку сакральная традиция Ислама уже содержит в себе идеи анархизма и национализма. Следовательно, быть мусульманином - значит быть еще и анархистом, и традиционалистом, что в полной мере относится ко всем последователям религий Единобожия.
