Предисловие ко второму изданию

       За время, прошедшее с момента первого издания этой книги, и в Чечении, и в России, и во всем мире произошло много драматических событий, которые, на мой взгляд, предельно обострили круг проблем, которые были в ней обозначены. За это же время ко мне поступило немало устных и письменных обращений с просьбой уточнить и расширить отдельные аспекты выдвинутых в данной книге идей, что, на мой взгляд, было вызвано не столько нечеткостью их изложения, сколько господством стереотипов, мешающих их адекватному восприятию. С учетом этих обстоятельств я произвел в самом тексте книги некоторые уточнения и дополнения и, помимо этого, решил предварить новое издание представленной книги этим объемным предисловием. Однако содержание книги по сути осталось неизменным - в ней подводятся итоги размышлениям о судьбах чеченской нации в свете событий, происходивших за последнее десятилетие, в которых читатель сможет проследить, как, через какие раздумья и сомнения я пришел от идеи "чеченского государства" к идее возрождения традиционного родоплеменного (тайпово-тукхамного) общественного устройства и понял, что только такое устройство является единственно допустимым с позиций священных заповедей ислама. А так как многие, как и предписано нам нашей религией, находятся в поиске истины, ясных ориентиров для Различения, мой опыт, надеюсь, сможет помочь быстрее преодолеть ложные стереотипы, пленившие сознание современного человечества и ограничившие их свободу выбором между ложью и ложью, что является отсутствием всякого выбора.
       Почему Чечения, превращающаяся во время войны в неприступную крепость, в мирное время становится столь уязвимой для врага; в чем причина того, что выигрывая войны, мы проигрываем мир; каким должен быть сегодняшний день и каким должно быть будущее чеченского народа - вот вопросы, которые стали "отправной точкой", поставившей меня на путь поиска истины.
       Казалось бы, все просто - военная победа открыла нам дорогу к укреплению базиса (экономики) и созданию политической надстройки (государства), в котором каждый чеченец смог бы свободно исповедовать Ислам и строить благосостояние своей семьи, а поскольку протекавшая в предельно экстремальных условиях чеченская история такого государства не знает, а вернее сказать, знает лишь государственные по форме, но военные по содержанию типы социальной организации ("Имамат", "Северокавказский Эмират", "Горская республика", "ЧРИ"), в качестве образца для мирной организации общества надо воспользоваться самыми эффективными моделями государственного устройства, существующими в мире. Наше движение в этом направлении мне представлялось естественным, само собой разумеющимся. Помешать этому могла, как учил опыт прошлого, прежде всего Россия, которая так просто не смирится с потерей Чечении. Значит, для сохранения своей независимости нам необходимо освободить весь Кавказ, и поэтому свою задачу на том этапе я видел в создании единого экономического пространства на Кавказе, как залоге политического освобождения кавказских народов. С этой целью и был создан "Кавказский Общий Рынок" (КавкОР), в котором удалось задействовать серьезные экономические структуры и капиталы.
       Воспитанный, как и все мое поколение, на "премудростях" политической экономии, я полагал, что ключ к решению чеченских проблем лежит прежде всего в экономике, что нужно "зазвать" в регион как можно больше капитала, оживить торговлю, промышленность, обеспечить занятость людей, и только так можно решить проблемы не только Чечении, но и всего Кавказа. Была здесь и своеобразная "хитрость", заключавшаяся в том, что инвесторы, задействовав свои капиталы в том или ином регионе, вынуждены бывают выступать за стабильность и процветание данного региона, пользуясь для этой цели имеющимся в их распоряжении (порой очень мощными) рычагами воздействия на политиков. Используя все возможные связи как на Западе, так и на Востоке, стремясь добиться экономического участия и России и Запада, так как не хотел, чтобы в будущем какая-то одна держава безраздельно хозяйничала на Кавказе, начал организовывать различные экономические структуры, в которых был задействован финансовый и интеллектуальный потенциал многих влиятельных людей мира - от США до Японии и от Британии до Ирана.
       Однако безуспешность усилий по стабилизации политической системы и преодолению послевоенного хаоса и анархии в Чеченской Республике делала невозможным решение внутренних экономических проблем и срывала все внешнеэкономические планы. И вот тогда политические вопросы, изначально таящиеся под спудом, стали вопросами первоочередного и решающего характера. Я счел необходимым, отложив на время задачи по созданию кавказского общего рынка, приступить к разработке Проекта государственного устройства в Чечении. При этом я пытался составить такую модель социального обустройства, в которой сильное, эффективно работающее государство с модернизированной экономикой сочеталось бы с максимальным сохранением и дальнейшим возрождением традиционных чеченских общественных институтов. И только углубившись в работу над ней, сталкиваясь на каждом этапе с острыми противоречиями, я понял, что решил соединить несоединимое: чем больше национального, традиционного я старался сохранить в структурах общественной власти, тем меньше там оставалось места для собственно государственных институтов. Чем-то приходилось жертвовать, и поставленный перед выбором - живой организм нации, или искусственный механизм государства - я, естественно, выбрал нацию, так как исходил из простой предпосылки, что все естественное, живое, является творением Всевышнего, а все, что коверкает и разрушает живое естество, есть злой умысел врага рода человеческого - сатаны.
       В 1997 году в Лондоне в моем интервью были слова: "В мире существует только одно исламское государство - это Чечения", которые, при всей кажущейся опрометчивости суждения, были закономерной реакцией на пассивное, и даже антиисламское поведение так называемых мусульманских государств в свете драматических событий, происходящих в мире и на Кавказе. В чем причина того, что народы этих государств, хоть и в слабой степени, но в целом поддерживают братьев по вере, тогда как государства, являясь формой социальной организации этих народов, или открыто предают борьбу мусульман, или, в лучшем случае, сохраняют к ней равнодушный нейтралитет? Казалось бы, чем более развиты государственные институты стран с мусульманским населением, некоторые из которых даже провозгласили себя "исламскими", тем организованнее и мощнее должна быть их поддержка тех, кто сражается под исламскими лозунгами, но дело обстояло наоборот. Я сопоставлял это поведение "исламского мира" с поведением чеченцев, которые даже в отношении врагов ведут себя как истинные мусульмане и, полагая, как и многие, что существует тождество между понятиями "нация" и "государство", сделал то самое заявление. С другой стороны, было очевидно, что чеченцы пока еще не построили государство, а предпринимали лишь первые шаги в этом направлении. Подобного рода вопросы, затрагивающие взаимоотношения Ислама, нации и государства, постоянно служили отправной точкой для размышлений, хотя и казались неактуальными, так как я в то время занимался экономикой.
       Лишь позднее я пришел к ответу на эти вопросы - мы и сохранились как мусульмане именно потому, что не построили государства; потому, что у нас нет государственных интересов, которые чужды всем высоким, естественным проявлениям человеческого духа и несут на себе неизгладимую печать конъюнктурности, политических хитростей, закулисного интриганства, делая коллективным заложником этих отвратительных для человеческой морали проявлений все огосударствленное общество. Естественно, какая-то форма общественной организации нам необходима, но такая, в которой на шкале ценностей приоритет отдается не политической или экономической целесообразности, а нравственным началам, чувству "ближнего".
       Известно, что с зарождением цивилизации, с переходом человечества от статичной предыстории к динамичной истории, экономический "базис" определяет не только государственную социальную "надстройку", но и властно направляет как внутреннюю, так и внешнюю политику общества. Данная взаимосвязь тем прочнее, чем меньше проявляется в исторических процессах "тормозящая" роль традиций и чем больше возрастает в них роль политической конъюнктуры, ускоряющей социальные колебания в обществе. Исходя из этой закономерности, я осознал, что мои усилия, направленные на экономическую интеграцию Кавказа, в которой я видел основу свободы и возрождения всех кавказских народов, и в первую очередь чеченского, объективно ведут к противоположным результатам: вместо российской колониальной кабалы - еще более губительная кабала бездуховной, потребительской цивилизации Запада, а вместо возрождения кавказских традиций, кавказского образа жизни, кавказского братства - вырождение в сугубо прагматические, потребительские, предельно политизированные сообщества цивилизованных "биороботов". Чем больше - под влиянием экономических факторов - конкуренции в таких сообществах, тем отчужденнее и враждебнее в них люди друг к другу. При существующих тенденциях развития, ведущих к полному подчинению "политической надстройки" "экономическому базису", политика, как таковая, обречена (вслед за традициями) на исчезновение, "базис" и "надстройка" сольются в полное системное единство и власть уже открыто перейдет в руки финансовых магнатов, банкиров, которые будут управлять мировыми процессами по формуле экономической рентабельности.
        "Базис" общества не только продуцирует из себя систему господствующих в данном обществе ценностей, но и сам является как бы материализовавшимся воплощением этих ценностей. В соответствии с этой предпосылкой общество, ставшее структурным и нравственным "заложником" экономического базиса, обречено исповедовать бездуховные, прагматические, потребительские ценности, что особенно наглядно проявляется в западной цивилизации, в которой обрисованный выше процесс подчинения политики экономике уже достиг почти полной реализации. Я знал, что в чеченском обществе доминируют абсолютно противоположные идеалы и ценности: религиозные, нравственные, заставляющие остро сопереживать чужим бедам, создающие солидарность между людьми, воспитывающие стремление следовать кодексу чести, быть верными слову, дружбе, кровнородственным обязательствам. Я понимал, что эти традиционные для чеченского народа качества не могут противоречить религиозным канонам ислама, ибо в основе и тех, и других лежит фундамент Добра, высочайшей нравственности. Однако мне казалось, что чеченские национальные традиции и обычаи в большинстве своем только "совпадают" с кораническими заповедями и понадобилось еще какое-то время, чтобы я осознал простую, но для меня потрясающую истину: раз наши обычаи и традиции совпадают с кораническими установлениями, значит они тоже не являются "изобретением" людей, значит они тоже - заповеди Всевышнего, сохраненные нашими предками от прежних Его откровений и бережно переданные нам, своим потомкам.
       Коран свидетельствует: "Мы отправили к каждому народу посланника: "Поклоняйтесь Аллаху и сторонитесь язычества" (16:36). Значит, один из пророков Аллаха наставил на путь истины и наших предков, наших "первых отцов". Недаром среди чеченцев бытует наследуемая из поколения в поколение убежденность в том, что мы, народ нохчи, представляем собой потомство пророка Нуха (мир ему), и это отражено в самом звучании нашего национального имени, так как "нохчи" означает "люди (народ) Нуха" (мир ему). Однако, в этом имени содержится и другой смысл - религиозный. Действительно, пророк Нух (мир ему), проповедуя религию Всевышнего среди своего народа, создал общину уверовавших, которая, как свидетельствует Коран, состояла из людей, близких к пророку Нуху (мир ему) не только по крови, но и по духу истины. А если это так, то наши древние традиции являются Божьими заповедями, полученными через пророка Нуха (мир ему), и стоит ли удивляться тому, что они совпали с заповедями ислама? Ведь Коран говорит, что Аллах "узаконил для вас в религии то, что завещал Нуху" (42:13).
        Все это так, но я долго не мог найти тот общественный "базис", в котором должны были реализоваться, сконцентрироваться названные мною ценности, пока не пришел к твердому убеждению, что нация, как творение Всевышнего, в себе самой должна содержать все "базисные" и социальные компоненты, создающие из нее цельный, дееспособный, живой организм. И в конце концов в своем поиске я пришел к кровнородственной общине, к той основной ячейке традиционного общества, в котором и живут все те ценности, о которых я говорил, и главная среди них - принцип "ближнего". Обратившись к Священному Корану, я - к величайшей своей радости - обнаружил, что был абсолютно прав! Однако хочу добавить, что если бы мое мировоззрение не прошло период первоначальной "кристаллизации" на националистической основе, то вряд ли я сумел увидеть в Коране его ясный и однозначно общинный социальный смысл.
        Коран говорит, что Всевышний, создав человека, "учредил ему родство по крови и по браку" (25:54). Родство по браку - это священный союз мужчины и женщины, чей образец и всю сакральную значимость Священный Коран передает на примере наших прародителей Адама и Евы (мир им), от которых произошел род человеческий. Вначале это была одна община, один народ: "И были люди только единым народом, но разошлись" (10:19). Впоследствии, когда Всевышнему было угодно наказать развращенный народ потопом, от которого была спасена община праведников во главе с пророком Нухом (мир ему), от этих праведников, от "первых отцов" произошли народы земли. И разделение человечества на народы - великая милость Аллаха, так как этим разделением Он дал им Различение, возможность на взаимных примерах уберечься от греховности, нравственной деградации, гибели. Целый ряд коранических аятов свидетельствует об этой милости Творца: "Было сказано: "О Ной, сойди (с ковчега) с миром от Нас, и благословение тебе и народам (которые произойдут) от находящихся с тобой. И есть народы, которым дадим Мы достояние, а затем постигнет их от Нас суровая кара" (11:48); "О люди! Мы создали вас мужчиной и женщиной и сделали вас народами и племенами, чтобы вы знали друг друга. Ведь самый благородный из вас перед Аллахом - самый благочестивый. Поистине, Аллах - знающий, сведущий!" (43:13); "И из Его знамений - то, что сотворил Он небеса и землю, различие вам дал и в языках, и в цвете кожи. В этом, поистине, знамение для тех, кто обладает знанием (Господних истин)" (30:22). И, как скрепляющий человеческие общины фактор, появились узы кровного родства, как из "семени" зерна появляются колосья. Знаменательно, что Коран сравнивает благочестивых людей с зерном, "которое вырастило семь колосьев" (2:261). О "семеричности" кровнородственной общины мы поговорим ниже, а пока следует отметить, что именно брачное и кровное родство создают то мощное поле взаимной привязанности и солидарности людей, которое и является источником чувства любви к "ближнему". Всевышний обращает к Своему посланнику (да благословит его Аллах и приветствует) такое повеление: "Скажи: "Не прошу я у вас ничего за это, лишь любви к родичам". И кто заслуживает добро, тому ниспосылаем Мы больше добра. Воистину, Аллах - Прощающий, Благодарный" (42:23). Примечательно, что в других переводах этого аята мы находим на месте слова "родичи" слово "ближние", что свидетельствует о тождестве данных понятий. Пророк (да благословит его Аллах и приветствует) поведал, что Всемогущий Творец сказал: "Я - милостивый (ар-Рахман) и Я сотворил родственные связи (ар-Рахиму), образовав это слово от Своего имени, и Я награжу того, кто станет их поддерживать, а того, кто будет их порывать, Я отделю" (Аль-Бухари в "Аль-адаб аль-муфрад", а также Ахмад, Абу Дауд и ат-Тирмизи). И еще достоверный хадис: "Порывающий со своими родственниками не войдет в рай" (Аль-Бухари и Муслим).
        Кровнородственная община должна иметь свои "численные" пределы, должна быть ограничена для того, чтобы существовать как сообщество четко идентифицированных родственников: в противном случае она превратится в раздувшееся, рыхлое образование и родство потеряет свой структуро-образующий смысл, распадется. Поэтому кровнородственная община "семерична" как по хронологической "вертикали" (потомство единого предка в седьмом колене), так и в пространственной "горизонтали" (браться от родных до семиюродных). Семеричность кровнородственной общины, как отражение универсальной семеричности градации всех проявлений бытия (семь цветов, семь звуковых тональностей, семь оттенков запахов и т. д.) обозначена в Коране: "И мы дали тебе семь повторяемых и великий Коран" (15:87). Такие общины в чеченском языке называются термином вар, этимологически связанным со словом варх "семь". И поэтому в чеченском языке слились выражения вари-да (прародитель вара) и вархи-да (седьмой отец). Числовые параметры кровнородственной общины сохранились и во многих других языках: в русском слове семья (в традиционном понимании "большая семья", круг кровных родственников), в ирландском sept, в готском sibia, в англосаксонском sib, в современном немецком sippa, в арабском асабия и т. д. Во всех этих терминах, как и в чеченском вар (варх), присутствует числительное "семь", что свидетельствует о первозданной универсальности кровнородственной семеричной ячейки у всех древних народов. Обо всем этом я более подробно пишу в других своих работах, а здесь хочу заострить внимание читателей на том, что столь четко обозначенные числовые параметры кровнородственной общины служат для того, чтобы ограничить "степенями" и скрепить устойчивыми, социумными рамками круг лиц, спаянных единством крови, имеющих по отношению друг к другу права наследования, обязанных оказывать друг другу помощь и поддержку. Помимо этого, одним из важнейших аспектов общинной жизни является ее воспитующая роль, проявляющаяся в том, что при всех естественных различиях в характере, темпераменте и т.д. люди вырастали носителями единого мировоззренческого архетипа: быть защитниками священных уз кровного родства, традиций "первых отцов" и унаследованных от них обычаев, являющихся кодифицированными в общественной жизни Божьими заповедями. Само собой разумеется, что в таком обществе не могло быть места политике со всеми ее дрязгами, конфликтами и идеологическими столкновениями, являющимися следствием отсутствия единой сакральной Традиции, имеющей силу абсолютного императива. И, наконец, эта "числовая" четкость, с которой градированы степени кровного родства, определяет общину как объект, подпадающий под священный закон "око за око" по принципу общинной (коллективной) ответственности. Этот принцип, в свою очередь, цементирует кровнородственную общину, защищает ее от распада.
       Принцип общинной (кровнородственной) ответственности - стержень справедливого порядка, основанного на естественном законе "око за око", и такой же неотъемлемый атрибут родового строя, как индивидуальная ответственность - неотъемлемый атрибут любого государства, каким бы ни был его тип. Государство на какой бы идеологии оно не основывалось и на какой бы технологической стадии развития не находилось, может считаться в формационном смысле состоявшимся только в том случае, если политический принцип индивидуальной ответственности, вытеснив из общественной жизни религиозный принцип кровнородственной общинной ответственности, становится верховным принципом его правопорядка.
       Мусульмане обязаны знать, что принцип общинной (коллективной) ответственности по закону "око за око", как религиозная заповедь, обозначен в Священном Коране: "О вы, которые уверовали! Предписано вам возмездие за убитых: свободный - за свободного, раб - за раба, женщина - за женщину. Если убийца прощен родственником убитого - своим братом по вере, - то убийце следует поступить согласно обычаю и уплатить достойный выкуп. Это - облегчение вам от вашего Господа и милость. А тому, кто преступит (эту заповедь) после разъяснения - мучительная кара. Для вас в возмездии - основы жизни, о обладатели разума! Быть может, вы станете богобоязненными" (2:178-179). Иные (в духе индивидуальной ответственности) трактовки этих аятов беспочвенны хотя бы потому, что индивидуальная ответственность ("каждый - сам за себя"), вызывая распад традиционного общества и его деградацию в толпу одиноких людей, не дала бы зародиться традиционному обществу в принципе. Но история (особенно история религий) показывает нам совсем другое: такие общества реально существовали в прошлом и не везде исчезли и в современную эпоху, что является свидетельством того, что именно внедрение индивидуальной ответственности, представляющей собой новшество, правовой модернизм, и есть причина их распада. Кроме того, достаточно очевидно, что все Откровения Единобожия не только адресованы к людям с патриархальным мышлением, но и содержат в себе фундаментальные принципы патриархального ("традиционного") общества. Четкое толкование этого аята мы находим в составленной нашим пророком (да благословит его Аллах и приветствует) Мединской Конституции, которая являлась руководством для возглавляемой им уммы верующих в Ятрибе (Медине): "В случае, если кто-то убьет человека, то поставит себя и членов своей семьи под ответственность". В родоплеменном обществе, каковым являлась возглавляемая пророком (да благословит его Аллах и приветствует) Мединская умма, категория "семья" охватывала весь круг ближайших кровных родственников (кровнородственную общину), однако, даже если воспринимать термин "семья" в его узком, современном "цивилизованном" смысле, то и в этом случае Мединская Конституция однозначно предписывает коллективную (кровнородственную) ответственность, так как за убийство, как мы видим, отвечает не только убийца, но и его семья. Для традиционного общества "семья" - это "семеричная" кровнородственная община.
       На основе этих кровнородственных общин, спаянных в единые организмы законом коллективной ответственности, вырастает организационная структура естественной нации, как творения Божьего: "Люди! Мы сотворили вас от мужа и жены, составили из вас племена и поколения, чтобы вы знали одни других" (49:13, перевод Г. С. Саблукова). В других переводах называются "народы и племена" (И.Ю. Крачковский); "семейные рода и разные народы" (В. Порохова); "народы и племена" (М.-Н.О. Османов); "племена и семьи" (Маулана Мухаммад Али). Несмотря на все эти различия в оттенках, абсолютно ясно, что речь идет о родоплеменной организации народов, а это главное. Чеченский читатель, переведя данные названия на свой язык, найдет в них тайпово-тукхамную иерархию народа, освященную промыслом создавшего ее Творца, сделавшего ее основой, базовой ячейкой кровнородственную общину, "большую семью".
       Из совокупности этих ячеек - как могучее средство их защиты и четкой организации - вырастает тайпово-тукхамная иерархия общества, складывается "национальная гора", естественный, живой национальный организм, фундаментально отличающийся от государственного механизма, являющегося средством искусственной организации атомизировавшихся индивидов, которыми можно управлять лишь методами "кнута и пряника", насилия и поощрения. Необходимо еще раз подчеркнуть, что главная функция традиционной организации общества - защита кровного родства и каждая организационная иерархия родоплеменной структуры народа служит надежным бастионом такой защиты. Только отступление от заповедей Всевышнего способно со временем привести в такое общество социальный разлад, вслед за которым неминуемо наступает, как мы сегодня видим, и экологическая дисгармония. Об этом ясно говорит Священный Коран: "А может быть, вы, если отвратитесь (от Аллаха), будете портить землю и разрывать родственные связи? Это - те, которых проклял Аллах" (47:22-23). Возродить традиционное общество - наша священная обязанность перед Творцом, потому что только в таком обществе можно жить по заповедям Всевышнего, только в нем присутствует утерянная в огосударствленном мире тройственная гармония отношений: человека к Творцу (религия), человека к человеку (социология) и человека к природе (экология). Все эти три вида отношений, соизмеренные и упорядоченные единым нравственным алгоритмом поклонения Всевышнему, создают родоплеменное общество, которое является таким же предписанием Аллаха, как и все другие Его заповеди и законы. Только такое общество способно защитить себя от поклонения идолам бездушного прагматизма, от поклонения "золотому тельцу" экономической целесообразности.
        Одним из важнейших социальных вопросов является вопрос о власти и ее носителях. Власть необходима в любом обществе, но Коран запрещает повиноваться "безродному, хотя бы он и был обладателем достояния и сыновей" (67:13-14). Сам принцип власти, легитимной с точки зрения ислама, уже заложен в этом аяте. Монархия (принцип наследуемой по праву рождения власти) противоречит исламу, как противоречит ему и безбожный тоталитаризм. А что касается демократии, то выбор толпы, потерявшей все признаки родовой идентичности, никогда не бывает обусловлен родословной предлагаемого ей кандидата во власть. Следовательно, только власть старейшин, патриархов, харизматических лидеров, выдвигаемых кровнородственными общинами и родоплеменными иерархиями, может соответствовать предписанию Корана: "Повинуйтесь Аллаху и повинуйтесь посланнику и обладателям власти среди вас" (4:59). В естественных социумах, сотворенных Аллахом и скрепленных естественными узами брачного и кровного родства, власть также может быть только естественной, проистекающей из самой природы этих социумов. Это - власть "отцов". И только в этом священном "далеком прошлом", завещанном нам нашими "первыми отцами", предписанном в Коране и воплощенном в умме нашего Пророка (да благословит его Аллах и приветствует), я вижу великое будущее чеченского народа, вижу возвращение на праведный путь "первых отцов", "первых поколений": "Нет божества, кроме Него; Он живит и умерщвляет, Господь ваш и Господь ваших отцов первых" (44:8).
        Здесь коренится отличие предлагаемых мною идей от идеологии тех исламских движений, которые подняли лозунги возрождения "чистого ислама". Я вижу чистый, первозданный, подетально выверенный с Кораном и Сунной ислам только в возрождении кровнородственных общин и родоплеменной организации, ярким образцом которой являлась учрежденная нашим пророком (да благословит его Аллах и приветствует) Мединская умма - конфедерация девяти племен. Законы этой уммы отчеканены в составленной пророком (да благословит его Аллах и приветствует) Мединской Конституции, где нет ничего от государства, государственных законов, государственных институтов. И когда представители различных исламских течений (таких как "ихван аль-муслимун") говорят о возрождении "чистого ислама", я абсолютно с ними согласен, но призываю их: "Давайте быть последовательными, давайте дойдем в своей реконструкции до несомненного, не искаженного никакими новшествами священного образца, который оставил нам пророк (да благословит его Аллах и приветствует): "Посланник Аллаха - образцовый пример для вас, для тех, кто возлагает надежды на Аллаха, верит в приход Судного дня и поминает Аллаха многократно" (33:21). Только последовавшие во всем примеру посланника Аллаха могут именовать себя в полном смысле "исламскими фундаменталистами", но такими не могут считаться те, кто выдвигает различные теории "исламского государства", ибо ислам и государство несовместимы между собой.
        Сказанное относится и к концепции Халифата, который даже самым радикальным исламистам видится как сумма государств с мусульманским населением, объединенных под единым управлением и подчиняющихся единому своду законов "государственного шариата", то есть тем правовым нормативам, которые были выработаны в суннитских мазхабах в период имперского Халифата. Таким образом, вне зависимости от того, сохранят или нет в "обновленном" Халифате государства какие-нибудь формы политического суверенитета, сам Халифат мыслится политической организацией, государством: с государственными институтами, карательными органами, находящимся в распоряжении правительства, с государственной системой законов. Однако Халифат, как политическая система, превратит, в случае его возрождения на "имперском" уровне, мусульманские народы в аморфные в национальном отношении массы, а там, где игнорируется национальное начало, не может быть и речи о воссоздании естественных структур нации, основой которой являются полностью дееспособные в правовом отношении кровнородственные общины - субъекты и объекты предписанного Кораном возмездия по принципу "око за око" и та среда, откуда проистекает сам принцип исламской власти "отцов", "патриархов"; принцип, который, хочу вновь напомнить, запрещает мусульманам повиноваться "безродному, хотя бы он и был обладателем достояния и сыновей" (67:13-14). Поэтому идеалом исламского общества и сообщества верующих народов должен стать не Халифат, являющийся историей, а Мединская Умма нашего пророка (да благословит его Аллах и приветствует), которая является для нас вечным образцом, и в которой абсолютным императивом звучал коранический аят, гласящий: "Пророк же к верующим ближе, чем узы их семейного родства, а жены его - матери для них. Но узы кровного родства одних из них к другим по Книге Бога ближе, чем близость уз, которые сложились, меж верующими из Медины и мухаджирами из Мекки. И все же делайте добро вашим друзьям по вере, ведь это значится в писании Аллаха" (33:6).
        Здесь перед нами обрисована четкая иерархия родства: самый близкий человек - наш пророк (да благословит его Аллах и приветствует), посланник Аллаха, Его представитель на земле; затем - семья; затем - кровные родственники; затем - "друзья по вере", мусульмане, какой бы национальности они не были. Всякий непредубежденный человек заметит, что эта иерархия родства ничего общего не имеет с государством, каким бы оно не было - "мононациональным" или интернациональным, имперским.
       Итак, мы видим две антагонистичные друг другу общественные системы: традиционную, родоплеменную, в которой безусловный приоритет отдается нравственным ценностям, и политическую, государственную, в которой господствуют потребительские ценности. Читатель может спросить: да, нравственные ценности несопоставимы по своему духовному наполнению с ценностями потребительскими, в этом нет сомнений, но как в современном мире обойтись без сложной многоотраслевой экономики? Ответ прост: нравственные ценности несовместимы с экономическим прагматизмом, превращающим людей во врагов других людей (общественная дисгармония), природы (экологические бедствия) и, наконец, Бога (безверие, атеизм). Поэтому необходимо сделать выбор, понимая, что жертвовать заповедями Всевышнего в пользу мирских материальных благ - это отступление от Божьей религии в пользу религии "золотого тельца". И это четкое осознание заставило меня сделать свой выбор: я отказался от своих экономических проектов, несмотря на все затраченные на их "запуск" усилия, так как решил, что путь прямой, путь Аллаха один, и ведет он к образцам жизни "первых отцов", к постоянному повторению этих сакральных образцов: "Разве ждут они чего-либо другого, кроме пути первых поколений? Никогда не найдешь ты для пути Аллаха перемены!" (35:43). Если кто-то из мусульман думает, что времена необратимо изменились и возвращение к священным образцам "первых отцов" невозможно, то он должен понимать, что изменил своей религии в угоду современности, тогда как его обязанность, как верующего - привести современность в соответствие с Кораном и Сунной: вечными образцами праведной жизни.
        Сложная экономика - детище государства, и она, как и государство, против всего живого и также повинна в кризисном состоянии, в которое ввергнуто человечество, в духовной деградации человека. Современный человек, внутренне бедный, примитивный в своих позывах, окружает себя снаружи яркими и пестрыми декорациями, компенсируя свое убожество их ложным блеском. Порядок с его сложной и громоздкой социальной организацией удерживается смесью страха и соблазнов, "кнута и пряника". Как это контрастирует с заполненностью жизни верующего, с его богатой и красочной "внутренней вселенной", умиротворенной верой, озаренной истиной, "подключенной" живыми артериями к универсальной космической гармонии, любое покушение на которую он воспринимает как безусловное и недопустимое зло. Это богатство и многообразие внутреннего мира, это четкое различение Добра и Зла и осознание своего долга защищать Добро и бороться со Злом позволяют верующему человеку придерживаться самых простых, самых естественных общественных отношений.
        Я понял, что невозможно создать современное государство без того, чтобы живые, придерживающиеся естественных и простых взаимоотношений чеченцы не конвертировались в "граждан" с их цивилизованными, предельно автоматизированными отношениями, в полуроботов, существующих в рамках правового поля, мыслящих суррогатными, предельно формализованными категориями.
        Очевидно, что нам, чеченцам, это не нужно, наш народ примет лишь тот порядок, который будет соразмерен с нашей национальной сутью, с нашим традиционным мировоззрением, с архаичностью наших представлений о мире и человеке, о самом феномене нации, которую мы воспринимаем не как политическое, искусственное образование в рамках государства, а как органичное, естественное творение Всевышнего. А все это решительно не вписывается в рамки государства, в устоявшиеся стереотипы мышления "государственных людей" с их нацеленностью на прогресс, на постоянное уничтожение традиций, обычаев, национальной самобытности, словом, всего, что высокомерно называется "пережитками". Среди этих "пережитков", сохраненных чеченцами, первенствующую роль нужно отдать закону "око за око", который наш народ и по сей день осуществляет в форме коллективной (общинно-кровнородственной) ответственности и тем отличается от огосударственных мусульманских обществ, которые перешли в своей правовой практике на "цивилизованный закон" индивидуальной ответственности, приспособив тем самым коранические заповеди к прогрессивным новшествам. Но именно в этих "пережитках", столь сильных в национальной природе чеченцев, я увидел спасительный фундамент, на котором могло быть построено, а точнее восстановлено, наше общественное здание. Именно этот фундамент и есть тот "базис" (система кровного родства), на котором можно воздвигнуть соответствующую ему тайпово-тукхамную "социальную надстройку". Всевышний создал нации самодостаточными организмами, произрастающими из кровнородственной основы, со своим естественным "скелетом", и поэтому им не нужен подрывающий и уничтожающий их искусственный государственный "каркас", предназначенный для атомизированной массы индивидов; государство - форма существования ставшей безродной, разобщенной, полностью распавшейся на индивидуальные "единицы" человеческой массы. Совершенствование государственной формы организации общества имеет свою динамику, зависящую от степени сопротивления традиций, двух видов родства - кровного и брачного, общинного и семейного. Самые совершенные государства, как мы сегодня видим, почти начисто лишены каких бы то ни было традиций - даже исторических, не говоря уж о сакральных. В них разорваны не только кровнородственные, но уже и брачные, семейные узы родства, и сама семья, как общественный институт, становится анахронизмом. Демократическая чернь, приветствующая каждый "рубеж свободы", завоевываемый на пути в ад, даже не задумывается над тем, что в едином "семени", образуемом "двумя половинами" его - мужчиной и женщиной в священном брачном союзе, отражен великий принцип жизни, универсальный закон, установленный Творцом для всего мироздания: "Хвала Тому, кто в парах создал все, что жизнь рождает на земле; попарно существуют души ваши, и все незримое, что окружает вас, и что доселе ваше знанье не постигло" (36:36). Любое "семя", из которого произрастает потомство, состоит, как уже говорилось, из двух "половинок", и если разделить эти "половинки", разорвать между ними животворную связь, то каждая из "половинок" становится бесплодной. Поэтому защита брака, семьи, священное и трепетное отношение к таинству союза мужчины и женщины - защита самого принципа жизни на земле. В пагубное нарушение этого жизнетворного принципа, в "передовых" странах узакониваются и получают общественное одобрение всяческие извращения, такие как "однополые браки", подрывающие не только нравственные, но уже и биологические основы семьи, а генная инженерия, методы клонирования уже предлагают средства искусственного размножения, в котором излишним становится не только моральный, но и биологический статус отца. Человечество движется к "новому матриархату", когда дети вообще не будут знать своих отцов, а только матерей, что сотрет на земле само понятие "рода", "родословной". И власть окончательно перейдет в руки тех, от подчинения которым предостерегает Священный Коран, перейдет в руки безродных ставленников иблиса. Уже одного этого хватило бы такому традиционному обществу, как чеченское, чтобы отшатнуться от цивилизации, от государства: нужно только сделать решительный шаг и освободиться от наваждений, вырваться из тисков "государственного мышления", избавиться от ложного стереотипа, согласно которому любой общественный порядок тождественен государству, или другого, не менее иллюзорного стереотипа, согласно которому в любой общественный организации можно жить по Божьим законам.
       Бесспорно, все мы помним попытки возродить тайпы, предпринимавшиеся в довоенный и межвоенные периоды нашей новейшей истории. Всевышний - судья тем помыслам, которыми руководствовались инициаторы этих попыток, чистоте или политическому эгоизму их намерений. Но здесь я хочу обратить внимание на изначальную утопичность усилий по возрождению тайпового строя в рамках государства, усилий соединить общинные, родоплеменные принципы с нормами государственного или так называемого международного права. Мифические - с точки зрения патриархального сознания чеченцев - политические принципы и нормы "международного" или "конституционного" права, не могут, и не будут иметь для чеченского общества обязательной силы. Необходимо четко осознавать, что любые попытки возродить тайпы в рамках государства и во имя политических интересов обречены на провал, так как тайп является не общностью индивидов, а общностью кровнородственных семей (общин). Только при воссоздании структурной целостности общинной основы (база) и тайпово-тукхамной организации (надстройка) может сложиться дееспособная гармоничная иерархия общественного порядка, соответствующая заповедям Священного Писания.
        Работа над Проектом программной декларации, который был опубликован под заголовком "Об основах организации государственной власти в Чеченской Республике Ичкерия" привела к ясному осознанию, что государство - это прямое орудие сатаны, разрывающее и уничтожающее то, что Аллах предписал сохранять - кровнородственные связи и землю, которую Он доверил нам во временное пользование. Пришло четкое понимание, что Всевышний обязывает нас жить в родоплеменной организации - в том социальном устройстве, которое, в полном соответствии с кораническим императивом, оберегает кровнородственные связи от разрыва, землю - от порчи, души - от совращения гибельными соблазнами сатаны, который сказал Всевышнему о людях: "я засяду против них в Твоем прямом пути" (7:16) и обозначил метод, с помощью которого будет совращать людей: "я украшу им то, что на земле" (15:39). Засвидетельствованный Кораном метод, которым сатана сбивает людей с пути прямого, пути Аллаха совпадает с тем, что делает государство по приобщению людей к "красотам", "техническим чудесам" и "комфорту" цивилизации. Всевышний обязал нас беречь кровнородственные узы: "И выполняйте долг свой перед Аллахом, которым вы друг у друга требуете права свои, и перед узами родства" (4:1). Значит, задача "противостоящего", сатаны - подорвать веру в Аллаха, разорвать два вида родства - кровное и брачное - которым Всевышний скрепил человеческое общество, превратить их в атомизировавшуюся, безродную человеческую массу, поклоняющуюся "золотому тельцу". Это, по существу, и есть то, что делает с людьми сатана через главное свое орудие - государство.
        Однако, публикуя свой Проект, я считал необходимым использование понятия "государство" в послевоенный (1996-1999 гг.) период потому, что переход от государственных форм организации общества к родоплеменным мог быть успешным только в том случае, если осуществить его не "революционным", а эволюционным путем и, естественно, такая точка зрения предполагала, что какие-то элементы государства и экономики могут присутствовать на переходном этапе установления предлагаемого мною Национального Порядка. Помимо этого, я счел целесообразным использовать термин "государство" еще и для того, чтобы сразу не отвергли мой Проект как очередную утопию. Главное я видел в том, что векторность общественных процессов будет четко и однозначно ориентирована на возрождение традиционных институтов и адатов в духе подлинно коранического Ислама.

       В дальнейшем все свое время я посвятил разработке теоретических основ Национального Порядка, концентрируя главное внимание на его соответствии заповедям исламской религии. С некоторыми итогами этих разработок читатель сможет ознакомиться на страницах этой книги, здесь же лишь отмечу, что в процессе этой работы для меня было подлинным счастьем убедиться в том, что традиционный Национальный Порядок и есть то, чему предписывает следовать в общественной жизни Священный Коран.
       Истину невозможно увидеть, если взгляд зашорен "виртуальным туманом" новых знаков, понятий и символов, тиражируемых прогрессом цивилизации, потоком инноваций. Истину дает Всевышний, когда ищешь ее неискаженным взором, обращаясь к Божьим заповедям с простых и ясных позиций общинных традиций. Только такой взгляд на Коран и может дать человеку системное, полное знание в тех объемах, которые было угодно даровать нам Творцу. Такой поиск становится формой богослужения, частью религии. И только в рамках Божьей истины можно осознать, что жить по высшим заповедям невозможно в обществе, устроенном не по этим заповедям. Что Всевышний изначально даровал нам ту форму общественного устройства, в которой должны жить верующие. Что это общественное устройство есть такой же закон Божий, как и все другие Его священные законы. Эта общественная форма представляет собой основанную на принципах кровного родства и коллективной ответственности общину, которая у чеченцев именуется вар (происхождение), и причастность к которой каждый настоящий чеченец ощущает как единственно легитимный для себя общественный уклад.
        Отсутствие в обозримой чеченской истории государства - вещь далеко не случайная. Наши предки, живя по простым и ясным законам, соблюдая принцип "ближнего", гармонию с природой, были окружены народами, создавшими классические образцы государства, но, тем не менее, сознательно отвергли этот образ жизни, так как он противоречит нашей ментальности, этическим и правовым нормам Ислама. Социальное устройство чеченцев представляло собой "закрытый" тип общества, являющийся структурным и нравственным антиподом современных "открытых" обществ. Причем, следует отметить, что "закрытой" является каждая иерархическая "ступень" национальной структуры, так как верхние общественные иерархии не подавляют, не подрывают, а, являясь их естественным порождением и продолжением, организует их в единую национальную систему и всемерно защищают их. "Закрытость" общества отнюдь не несет негативного смысла, а всего лишь означает, что люди, живущие в традиционном обществе, сохраняют свою "иммунную систему", предохраняющую от проникновения в национальный организм разлагающих его инновационных "вирусов", "волн" модернизма, то есть защищены от губительных техногенных и социальных "новшеств"; означает, что они живут по простым и ясным законам, делающим все общество абсолютно прозрачным и предсказуемым. Здесь напрашивается сравнение с алмазом, чья кристаллическая четкость структуры и является причиной его несокрушимой твердости, несравненной прозрачности, светозарности. Напротив, "открытость" общества, отстаиваемая приверженцами либерально-демократических ценностей, несмотря на позитивный оттенок, который слышится в этом слове, на самом деле означает отсутствие естественной "иммунной системы", то есть открытость для любых новшеств, для техногенного и социального модернизма, для всевластия страстей и прихотей, все дальше уводящих людей от Божьих заповедей, от нравственных начал. Наперекор своему названию, "открытое" общество предельно затемнено, в нем все засекречено: какую бы сферу деятельности мы не затронули, везде тайна - врачебная, судебная, следственная, военная, производственная, банковская, политическая, научная и т.д. и т.п. Эта сверхзасекреченность, обусловленная лавинообразным нарастанием технических новшеств, экологических кризисов, потоком все новых и новых законов, падением доверия людей друг к другу, ростом аморальности, взаимного отчуждения, соответственно, порождает взаимную подозрительность, "слежки", всю растущую изо дня в день и становящуюся все изощренней систему шпионажа и разведки. Иными словами, чем более общество по либерально-демократической дефиниции "открыто", тем менее оно проницаемо, тем менее предсказуемо в своих повседневных метаморфозах.
       Однако нет никаких сомнений в том, что по своей общей векторности открытое общество неуклонно движется к установлению над ним (а в глобалистских проектах - над всем человечеством) абсолютной власти банкиров, финансовых магнатов. Это значит, что все социальные и политические законы, все частные и общественные отношения, будут, в конечном счете, сведены к единому закону прибыли, финансовой рентабельности, к универсальному закону денег (или, точнее, их виртуальных заменителей).
        Там, где господствует закон прибыли, закон денег, нет и не может быть места для нравственности. Это разные миры, чье соприкосновение всегда конфликтно. Ведь нравственность - это постоянно проявляемое усилие по обузданию своих прихотей и страстей, это принцип ближнего, это забота о других, взаимопомощь и сострадание. Мир, из которого исчезнут эти проявления добра, поистине станет ужасным местом, станет ареной раскрепощенного зла. Уже сегодня абсолютное большинство человечества, какими бы не были его различия в языках, культурах и конфессиях, стало единообразным в том смысле, что признало и приняло к руководству закон денег, пресловутые принципы свободного рынка, на котором объектом купли-продажи стало все, что имеет название: раз предмет или отношение имеет название, значит - оно неизбежно окажется в рыночном прейскуранте. И тревожнее всего то, что человечество теряет знание и память об альтернативе существующему порядку вещей, теряет, следовательно, критерии Различения, что сводит на нет возможность выбора. А это значит, что человечество лишается свободы, ибо свобода, как уже говорилось, всего лишь право выбора между альтернативами бытия. Чеченцы сегодня - один из немногих народов, сохраняющих знание об альтернативном миропорядке, сохраняющих Различение, сохраняющих условия свободного выбора.
        Нормы адата, наш общинный быт, наши древние обычаи и традиции, которые наш народ, до сих пор называющий себя "народом Ноя", Нох-чи, унаследовал от пророка (в Коране - Нух, в Библии - Ноах), названного в Священном Писании ислама "первым мусульманином", не позволили нам исказить это предписанное Божьим заветом бытие, и поэтому "государство" не могло и по сей день не может прижиться на нашей земле. Мы, сохранив традиционный образ жизни, сохранили тем самым Ноев ковчег, являющийся символом спасения. Иначе говоря, наши предки сообразно нашей вере и нашим адатам наследовали и завещали нам Национальный Порядок, который на протяжении веков хранил наш народ, и который позволял чеченцам к себе относить слова из Священного Корана: "А когда им читают (Коран) они говорят: "мы уверовали в него, он - истина от нашего Господа. Мы ещё раньше этого были муслимами! Этим будет дарована их награда дважды за то, что они терпели. Добром они отстраняют зло и дают из того, чем Мы их наделили" (28:53-54). И именно этот Великий, угодный Аллаху Порядок мы должны в полном объеме восстановить, чтобы не только самим жить праведно, но и создать для всего человечества зримый, реальный, действенный альтернативный образец жизни, и этим послужить богоугодному делу восстановления в этом мире Различения добра и зла, нравственного и безнравственного.
        Это - та граница, та "разделительная линия", которая извечно существовала в мире, сохраняющем религиозное, традиционное восприятие действительности. Поэтому самого пристального внимания заслуживает активно внедряемая в массовое сознание человечества новая парадигма, разделяющая мир на "богатый Север" и "бедный Юг". Такое разделение - один из ложных мифов, созданных адептами глобализма для победы над человечеством, для ускоренного подчинения его культу "золотого тельца", так как на самом деле фундаментальное значение имеет и всегда имело только разделение на нравственных и безнравственных, которые есть и среди "богатых", и среди "бедных". Поэтому своей священной обязанностью, единственной стратегией спасения земли от культа "золотого тельца", всевластия "князя мира сего", мы должны считать усилия, направленные на воссоздание традиционных полюсов разделения человечества - нравственности и безнравственности, воспринимая первое как несомненное добро, а второе - как безусловное зло. Как этого добиться? Где найти критерии, дающие каждому человеку ясное различение добра и зла, нравственного и безнравственного? Ответ очевиден: нравственно то, что сохраняет нашу естественную среду обитания и сохраняет в наших общественных отношениях великий принцип родства, принцип ближнего. Безнравственно то, что уничтожает природу и подрывает принцип ближнего, отчуждая людей друг от друга. Эти критерии ясны для понимания и неоспоримы. Оспаривать необходимость сохранять природу и чувство ближнего - значит открыто выступать против естества и человечности, против Божьих истин; значит - проявить свою черную сущность адепта зла, безнравственности, сатанизма; значит обозначить себя как объект прямого проклятия Всевышнего. Сформулировав доступные сознанию каждого человека критерии добра и зла, подняв лозунг добра: оздоровление земли и исцеление души - мы разделим мир на два полюса Истины и Лжи, Света и Мрака и рассеем серые сумерки, в которых маскируются враги Бога и рода людского. И это будет победой добра, ибо Всемогущий Аллах говорит нам: "Да, Мы поражаем истиной ложь, и она ее раздробляет и вот - та исчезает" (21:18).
        Чтобы жить в мире и правде, чтобы не повернуться от религии Всемогущего Аллаха к поклонению "золотому тельцу" прогресса и цивилизации, чтобы сохранить древние опоры праведной традиционной жизни, завещанной нам нашими "первыми отцами", мы должны не только восстановить свой Национальный Порядок, но и приложить все усилия, чтобы изменить этот мир; в противном случае он изменит нас.
        Дать миру образец праведной жизни - это есть наша великая миссия.
        Аллаху Акбар!