Предисловие

       Материалы, представленные в этой книге, были написаны на протяжении 1997-1999 годов. Это выступления, статьи и интервью, в которых подводятся итоги размышлениям о судьбах чеченской нации в свете событий, происходивших в Чечне за последнее десятилетие, в которых читатель сможет проследить эволюцию моего сознания, а так как многие, как и я, находятся в поиске, мой опыт может избавить других от необходимости заново проходить по всем направлениям, в том числе и тупиковым, на пути к истине. Почему Чечня, превращающаяся во время войны в неприступную крепость, в мирное время становится столь уязвимой для врага; в чем причина того, что, выигрывая войны, мы проигрываем мир; каким должен быть сегодняшний день и каким должно быть будущее, достойное чеченского народа - вот вопросы, на которые я искал и ищу ответы.
        В 1997 году в Лондоне в моем интервью прозвучали слова: "В мире существует только одно исламское государство - это Чечня", которые при всей кажущейся опрометчивости суждения были, с одной стороны, реакцией на поведение отдельных мусульманских государств в свете событий, происходящих в мире и на Кавказе. В чем причина того, что народы этих государств ведут себя не по-исламски в отношении братьев по вере, в то время, как чеченцы даже в отношении врагов ведут себя как истинные мусульмане? А с другой стороны, почему только в Чечне, в отличие от других мусульманских государств, не только мы, но и наши друзья и гости чувствуют себя на исламской земле, ведь мы и государство в принципе не успели построить? Как получается, что мы превосходим в религиозности и нравственности другие мусульманские народы, мы, в отличие от них, не только никогда не имевшие столь возжеланного всеми и превращенного в фетиш государства, но несколько столетий подвергающиеся направленному геноциду и русификации? Подобного рода вопросы, затрагивающие взаимоотношения Ислама, нации и государства, постоянно служили отправной точкой для размышлений, хотя и казались неактуальными, так как я в то время занимался экономикой.
        Казалось бы все просто - военная победа открыла нам дорогу к укреплению базиса (экономики) и созданию политической надстройки (государства), в котором каждый чеченец смог бы свободно исповедовать Ислам и строить благосостояние своей семьи, а поскольку собственно чеченская история такого государства не знает, надо взять в качестве примера существующие в мире образцы. Наше движение в этом направлении мне представлялось естественным, как само собой разумеющееся. Помешать этому могла, как учил опыт прошлого, прежде всего Россия, которая не смирится так просто с потерей Чечни. Значит, для сохранения своей независимости нам необходимо освободить весь Кавказ, и поэтому свою задачу на том этапе я видел в создании единого экономического пространства на Кавказе, как залоге политического освобождения кавказских народов. С этой целью и был создан "Кавказский Общий Рынок" (КавкОР), в котором удалось задействовать серьезные экономические структуры и капиталы.
        Воспитанный, как и все мое поколение, на "премудростях" политической экономии, я полагал, что ключ к решению чеченских проблем лежит прежде всего в экономике, что нужно "зазвать" в регион как можно больше капитала, оживить торговлю, промышленность, обеспечить занятость людей, и только так можно решить проблемы не только Чечении, но и всего Кавказа. Используя все возможные связи как на Западе, так и на Востоке, стремясь добиться экономического участия и России и Запада, так как не хотел, чтобы в будущем какая-то одна держава безраздельно хозяйничала на Кавказе, начал организовывать различные экономические структуры, в которых был задействован финансовый и интеллектуальный потенциал многих влиятельных людей мира - от США до Японии и от Британии до Ирана. Это длинный перечень имен, упомяну лишь экс-премьер министра Великобритании Маргарет Тэтчер и бывшего госсекретаря США Джеймса Бейкера, бывшего казначея английских тори лорда Макалпайна и Жака Аттали, в свое время возглавлявшего Европейский банк реконструкции и развития, британского мультимиллионера Джона Голдсмита и бывшего министра иностранных дел СССР, а затем посла РФ в Великобритании Бориса Панкина. При этом каждый свой шаг я сверял с интересами чеченского государства.
        В частности, когда Д. Вульфенсон, президент Мирового Банка, сообщил о своем согласии принять и выслушать меня, он дал понять, что по многим причинам, в том числе международным, предпочтительным для него является встретиться со мной как с частным лицом. И если в личном для меня это было несущественным, я считал, что для скорейшего утверждения в мировом мнении независимого статуса Чеченской республики я обязан каждый шаг увязывать с государственным подходом, и сумел через друзей добиться того, чтобы Вульфенсон принял меня как официальное лицо чеченского государства в ранге вице-премьера.
        Однако безуспешность усилий по стабилизации политической системы и преодолению послевоенного хаоса и анархии в Чеченской Республике делала невозможным решение внутренних экономических проблем и срывала все внешнеэкономические планы. И вот тогда политические вопросы, изначально таящиеся под спудом, стали вопросами первоочередного и решающего характера. Мне пришлось, отложив на время задачи по созданию кавказского общего рынка, приступить к разработке Проекта государственного устройства в Чечне. При этом я пытался составить такую модель социального обустройства, в которой сильное, эффективно работающее государство с модернизированной экономикой сочеталось бы с максимальным сохранением и дальнейшим возрождением традиционных чеченских общественных институтов. И только углубившись в работу над ней, сталкиваясь на каждом этапе с острыми противоречиями, я понял, что решил соединить несоединимое: чем больше национального я старался сохранить в структурах общественной власти, тем меньше там оставалось места для собственно государственных институтов. Чем-то приходилось жертвовать, и поставленный перед выбором - живой организм нации или искусственный механизм государства - я, естественно, выбрал нацию. Я пришел к ответу - мы и есть мусульмане, именно потому что мы не построили государства, потому что у нас нет государственных интересов, потому что у нас на прямом пути есть только враги Аллаха. Естественно, какая-то форма общественной организации нам необходима, но такая, в шкале ценностей которой наверху стоит святость, мудрость, мужество, а не власть денег, не власть как таковая. Всевышний дал нам законы общежития, но без этой организации мы не сможем по ним жить. Я начал искать форму, еще не понимая, что в религии все это уже дано - как законы общежития, так и его форма. И в конце концов в своем поиске я пришел к тайпу, который снял все мои вопросы - и как националиста, и как государственника. Только в тайповом обществе нет места поклонению золотому тельцу, нет врожденных и унаследуемых статусов, есть только статусы приобретенные, высший из них статус къонаха, в котором сплавились святость, мудрость и мужество.
        Но как же в таком обществе обеспечить функционирование современной сложной экономики? Можно установить на чеченской земле Национальный порядок, но невозможно адаптировать в него хозяйственный механизм, сведя на нет государственные институты. И тогда стало ясно, что ни кавказский общий рынок, которому образцом для подражания послужил европейский общий рынок, ни Лига городов Кавказа, которая ориентировалась на ганзейскую лигу городов, не есть то, что нужно кавказским народам. В эти проекты было вложено много сил и средств, они уже работали, когда я принял единственно верное решение отказаться от них. Большие красивые города, демократические институты - казалось, все это не должно противоречить нашим национальным и религиозным традициям, если учесть особенности менталитета и своеобразие культуры народов Кавказа. Но я понял, что мы не имеем права вписываться, а вернее втискиваться, деформируясь, в этот мир. Мы должны изменить мир, и это будет возвращение "блудного" мира на прямой путь, возвращение миру изначальной формы.
        Сложная экономика - детище государства, и она, как и государство, против всего живого и также повинна в кризисном состоянии, в которое ввергнуто человечество, в духовной деградации человека. Современный человек, внутренне бедный, примитивный в своих позывах, окружает себя снаружи яркими и пестрыми декорациями, компенсируя свое убожество их ложным блеском. Порядок с его сложной и громоздкой социальной организацией удерживается смесью страха и соблазнов, "кнута и пряника". Как это контрастирует с заполненностью жизни верующего, с его богатой и красочной "внутренней вселенной", умиротворенной верой, озаренной истиной, "подключенной" живыми артериями к универсальной космической гармонии, любое покушение на которую он воспринимает как безусловное и недопустимое зло. Это богатство и многообразие внутреннего мира, это четкое различение зла и осознание своего долга бороться с ним позволяют верующему человеку придерживаться самых простых, самых естественных общественных отношений.
        Я понял, что невозможно создать современное государство без того, чтобы живые, придерживающиеся естественных и простых взаимоотношений чеченцы не конвертировались в "граждан" с их цивилизованными, предельно автоматизированными отношениями, в полуроботов, существующих в рамках правового поля, мыслящих суррогатными, предельно формализованными категориями.
        Очевидно, что нам, чеченцам, это не нужно, наш народ примет лишь тот порядок, который будет соразмерен с нашей национальной сутью, с нашим традиционным мировоззрением, с архаичностью наших представлений о мире и человеке. А все это решительно не вписывается в рамки государства, в устоявшиеся стереотипы мышления "государственных людей" с их нацеленностью на прогресс, на постоянное уничтожение традиций, обычаев, национальной самобытности, словом, всего, что называется "пережитками". Но именно в этих "пережитках", столь сильных в национальной природе чеченцев, я увидел спасительный фундамент, на котором могло быть воздвигнуто наше общественное здание. Благодаря им, нация в самой себе содержит мощные ресурсы самодостаточного социального порядка, не нуждающегося во внешнем, искусственном каркасе государства. Нужно только сделать решительный шаг и освободиться от наваждений, вырваться из тисков "государственного мышления", избавиться от ложного стереотипа, согласно которому любой общественный порядок тождественен государству.
        Работа над Проектом привела к ясному осознанию того, что государство - это прямое орудие сатаны, разрывающее и уничтожающее кровнородственные связи, вызывающее порчу земли и гибель экологии. И хотя от государства в нем ничего не осталось, Проект программной декларации вышел под заголовком "Об основах организации государственной власти в Чеченской Республике Ичкерия" (Проект программной декларации "Об основах организации государственной власти в Чеченской Республике Ичкерия". Газета "Грозненский рабочий", Грозный, 28января - 3 февраля 1999 г). Иначе люди, истосковавшиеся по порядку, восприняли бы его как очередной тупик, как анархию.
        Помимо этого, я считаю правильным его использование и потому, что какие-то элементы государства и экономики могут присутствовать на переходном этапе установления Национального порядка, главное, векторность общественных процессов будет направлена на возрождение традиционных институтов и адатов в духе фундаментального Ислама. Кроме того, хотелось привлечь внимание моих соотечественников к этой проблеме, и также поставить их перед дилеммой: нация или государство. В дальнейшем все свое время я посвятил разработке теоретических основ Национального Порядка, концентрируя главное внимание на его соответствии заповедям исламской религии. С некоторыми итогами этих разработок читатель сможет ознакомиться на страницах этой книги, здесь же лишь отмечу, что в процессе этой работы для меня было подлинным счастьем убедиться в том, что Национальный Порядок это и есть то, чему предписывает следовать в общественной жизни Священный Коран.
        Поиск истины невозможен, если человек ищет ее в знаках и формулах науки, эмпирического познания. Истину дает Всевышний, когда ищешь ее в Божьих заповедях, которые только и могут дать человеку системное, полное знание в тех объемах, которые было угодно даровать нам Творцу. Такой поиск становится формой богослужения, частью религии. И только в рамках Божьей истины можно осознать, что жить по высшим заповедям невозможно в обществе, устроенном не по этим заповедям. Что Всевышний изначально даровал нам ту форму общественного устройства, в которой должны жить верующие. Она представляет собой основанную на принципах кровного родства и коллективной ответственности общину, которая у чеченцев именуется вар (род, происхождение), и причастность к которой каждый настоящий чеченец ощущает как единственно легитимный для себя общественный уклад.
        Отсутствие в обозримой чеченской истории государства - вещь не случайная. Наши предки, живя в окружении народов, создавших классические образцы государства, сознательно отвергли этот образ жизни, он противоречил нашей ментальности, этическим и правовым нормам Ислама.
        Нормы Адата, наши древние обычаи и традиции, истоки которых наш народ, как народ Нохчи, т.е. народ Ноя (Ноха), черпал в заветах пророка, не позволили чеченцам исказить это предписанное Божьим заветом бытие, и поэтому "государство" не могло и по сей день не может прижиться на нашей земле. Наши предки сообразно нашей вере и нашим адатам наследовали и завещали нам Национальный порядок, который на протяжении веков хранил наш народ, и именно этот Великий, угодный Аллаху Порядок мы должны в полном объеме восстановить.
        Чтобы жить в мире и правде, необходимо возродиться не только нам самим - мы должны изменить и сам мир. Это есть наша великая миссия.