НАШЕ БУДУЩЕЕ В НАШЕМ ДАЛЕКОМ ПРОШЛОМ

     Хож-Ахмед Нухаев: Мое присутствие на Конференции в качестве представителя чеченского Сопротивления должно было показать силу евразийских идей, способных создать прочную базу для мира на Северном Кавказе, перевести враждебные взаимоотношения между Чеченией и Россией в партнерские и даже союзнические против общего врага - западного глобализма. Очевидно, члены оргкомитета Конференции и руководители движения "Евразия", пользуясь немалым влиянием в Охотном ряду и в Кремле, сумели убедить в этой логике и российское руководство, так что я не чувствовал в Москве особого дискомфорта.

     Корр.: Сначала вы воевали с Россией, потом стали говорить, что Россия и Чечня - это стратегические союзники: Что заставило Вас так резко изменить свои взгляды?

     Х.-А. Нухаев: Я остался последовательным в своих взглядах и убеждениях, а вот Россия, её приоритеты, стратегия и политический курс - стали меняться. С приходом к власти Путина стали проявляться тенденции, направленные к тому, чтобы Россия вновь превратилась из периферии демократического мира в авторитарное государство с сильной властью и чёткой ориентацией на достижение своих державных интересов. "Союзником" именно этих глубинных тенденций, которые в комплексе могут быть определены как "евразийский курс", я и являюсь.

     Корр.: Не могли бы Вы более конкретно раскрыть структуру процессов, которые, на Ваш взгляд, являются содержанием "евразийского курса", наметившегося в Кремле?

     Х.-А. Нухаев: Думаю, для многих российских общественных деятелей стало вполне очевидным, что "демократизация" России является комплексным методом ее разрушения как великой державы, что для России равнозначно развалу государства вообще, так как российская государственность исторически сложилась в виде многонациональной империи. А имперская держава не может быть преобразована в "демократическую державу" путем реформирования, так как здесь наличествуют совершенно разные внутренние конструкции, структурирующие государство. При Ельцине эта губительная для России "демократизация" проявлялась одновременно на двух уровнях политики: во внешней и внутренней. При Путине "демократизация" ограничилась внешнеполитической сферой, а внутриполитические процессы стали приобретать все более четко выраженный авторитаристский характер, имеющий свою сложную внутреннюю структуру. Специфика этой структуры заключается в том, что "административная вертикаль", устанавливаемая Путиным, только по внешним параметрам совпадает с той вертикалью власти, которая была характерна для советской эпохи ("иерархия секретарей"). Модель, внедряемая Путиным, более эластична, но именно те элементы, которые придают ей гибкость, и являются, на мой взгляд, решающими, так как они создают сочетание политики "сильной руки" с этно-религиозным плюрализмом. А такое сочетание, уводя российское общество и от угрозы возрождения коммунистического тоталитаризма, и от демократического хаоса, устанавливает порядок, напоминающий скорее монархический по основным чертам своей реализации. Этот порядок помогает удовлетворить востребованный основной массой российского населения архетип "хозяина страны" и одновременно помогает Путину избегать обвинений в "свертывании демократических свобод". Весьма существенно в контексте нашей беседы и то, что такой порядок дает Путину возможность мыслить и действовать шире, чем это обусловливают тесные рамки политического формализма.
     Таким образом, возрождение авторитаризма в России, происходящее на наших глазах, обусловлено не субъективными "личностными качествами" Путина, а объективной дилеммой: или гибель России, как державы, в хаосе "демократических реформ", или воссоздание державности на базе авторитаризма с этно-религиозным содержанием. Здесь простая "математика", которая и является источником моего оптимизма относительно того, что России, разворачивающейся в сторону исторического традиционализма, и Чечении, отстаивающей свой "доисторический" традиционализм, рано или поздно (и скорее рано, чем поздно) предопределено занять место в едином строю противников западного либерализма, чуждого любым проявлениям традиционных устоев. И предложения о мире и партнерстве между Чеченией и Россией, которые я озвучил в упомянутом вами докладе на московской Конференции, вызваны осознанием того, что западный либерализм представляет для чеченских национальных интересов гораздо большую угрозу, чем продолжающаяся российско-чеченская война.

     Корр.: Но ведь приход к власти Путина во многом был обусловлен вновь начавшейся российско-чеченской войной. А насколько я понял из Ваших слов, именно с "путинской Россией" Вы связываете возможность не только завершить войну, но и перевести российско-чеченские отношения в партнерские. Есть ли для этого необходимые условия?

     Х.-А. Нухаев: Неизбежность этой войны была предопределена давлением Запада на Россию изнутри - через МВФ и финансовый шантаж, дестабилизирующий ее экономику, и извне - через расширение НАТО, экономическую экспансию в Закавказье, Каспийский регион и Среднюю Азию - вдоль транспортно-энергетических коридоров и нефтяных месторождений - всё это так же стало серьёзным фактором, который ускорил вступление России в очередную войну с чеченцами. Но на это раз - с целью защитить свои имперские завоевания и статус великой державы от наступающего глобализма.
     Москва осознавала всю опасность потерять Кавказ, потому что тот, кто контролирует Кавказ, имеет возможность контролировать Евразию, а тот, кто контролирует Евразию, получает возможность контролировать мир. Российское руководство решило, что единственный выход из этого геополитического тупика - это немедленная, решительная, полномасштабная и, если понадобится, тотальная война в Чечении. Беспрецедентная ожесточенность новой войны со стороны России была обусловлена тем, что с победой в ней связывались слишком высокие для Москвы ставки. Соответственно, "имперские" методы ее ведения, несовместимые с "дипломатическим климатом", складывающимся во внутрироссийской действительности, закономерно перевели процессы в стране на рельсы авторитаризма.
     Новое военное вторжение в Чечению планировалось и готовилось ещё при Ельцине, но реализация задуманного по целому ряду причин была возложена на Путина... Россия, начиная эту войну, и понимая из опыта предыдущей войны и опыта всех многовековых российско-чеченских войн, с каким народом в очередной раз предстоит столкнуться, задействовала всю свою мощь, все возможные методы, и объектом нападения сделала на этот раз не просто силы Сопротивления, а весь народ. Война стала тотальной, и получив от Кремля все полномочия, российские генералы впервые открыто заявили, что не остановятся перед уничтожением "всех мужчин от 10 до 65 лет" (Трошев) и "всех женщин" (Шаманов), поскольку, по словам этого полководца, "каждая чеченская женщина является или матерью, или женой, или сестрой террориста". Было решено так обескровить чеченский народ, чтобы надолго, если не навсегда, лишить его физических возможностей сопротивляться. Но в конце концов поняв, что силовое решение вновь зашло в тупик, что война приобретает затяжной характер, а возможности политического решения исчерпаны, новое руководство России, по моему глубокому убеждению, уже было готово на применение в Чечении ядерного оружия:

     Корр.: Ядерного оружия в Чечне?! Почему вы так думаете?

     Х.-А. Нухаев: То, что в случае неудачи "второй попытки" покорить чеченцев Россия демонстративно применит в Чечне ядерное оружие, я понял уже в начале войны. Мне, напротив, непонятно, что вас заставляет сомневаться в том, что стоя перед выбором собственного поражения или ядерного удара по Чечении, российская власть пощадила бы "террористические базы"? Логика же политических интересов проста и сводится к одной очевидной предпосылке: нет таких средств, которые государство не применило бы ради самосохранения. Когда все политические средства исчерпаны, приходится обращаться к силовым, но тогда уже применяя столько силы, сколько нужно для достижения поставленной цели.
     Начиная очередную войну в Чечении, извлекая урок из поражения 1996 года, Кремль 4 февраля 1999 года принял новую военную доктрину, положительно утверждающую принцип "ограниченной ядерной войны", которая может вестись в отдельном регионе. То, что такая возможность серьезно обсуждалась по отношению к Чечне подтверждается многими российскими и западными источниками. Напомню здесь, хотя бы статьи Давида Хофмана в Washington Post от 31-го августа 2000 года и Павла Фельгенгауэра в Moscow Times от 10-го февраля 2000 года, а также характерные заявления Жириновского, сделанные на закрытом заседании Думы в декабре 1999 года: "Думаю, что ядерное оружие должно перестать быть виртуальным", и ряда заявлений пресс-служб российских вооруженных сил, которые "не исключают того, что ядерной атаке могут быть подвергнуты базы международных террористов в Чечне" - все эти заявления цитирует ведущий американский специалист по вопросам российской политологии и истории - профессор Стивен Коэн - в своей новейшей книге "Провал Крестового похода США и трагедия посткоммунистической России".
     Когда в начале 2000 года военные, несмотря на всю политическую поддержку Кремля, не только не смогли покорить чеченцев, но даже взять Грозный, когда Россия столкнулась с реальной перспективой очередного поражения, не удивительно, что "ядерный вариант" стал серьезно обсуждаться как в Кремле, так и в Думе.

     Корр.: Однако война продолжается, а ядерный удар так и не был нанесен. Чем Вы это объясняете?

     Х.-А. Нухаев: То, что не случилось большого несчастья, результат того, что в России нашлись люди, которые, придерживаясь евразийской идеологии, оказались способны понять традиционалистские принципы мирной инициативы озвученной мною в декабре 1999 года в российской и международной прессе, и сумели донести её до руководства сначала Думы, а потом и Кремля, указав, что кроме силового варианта - ядерного, есть еще и "традиционалистский вариант" выхода из тупика российско-чеченской войны. Сейчас, полагаю, уже нет смысла скрывать, что это содействие оказали основатели российского евразийского движения, в частности, Александр Дугин - советник Председателя Государственной Думы РФ и руководитель Центра Геополитических Экспертиз. Одним из знаков того, что Кремль окончательно отказался от "ядерного варианта" и взял ориентацию на "религиозный вариант" я считаю заявление Владимира Путина в Ростове-на-Дону в ноябре 2000 года: "Не важен статус Чечни, важно, чтобы ее территория не служила плацдармом для врага". Очевидно Кремль наконец осознал, что в силу своих традиций, своей религии, чеченцы лучше, чем кто-либо сумеют изолировать свою землю от влияния Запада.

     Корр.: Не слишком ли преувеличенное значение Вы придаете этому заявлению Путина?

     Х.-А. Нухаев: Здесь нет никаких "преувеличений", так как впервые в истории современной России от ее лидера исходит заявление, выходящее за рамки политического формализма и локализующее решение проблемы российско-чеченского конфликта на плоскости естественных реалий.
     Сегодня и в Чечении, и в России все хотят мира - кроме тех, кто извлекает из войны меркантильные выгоды, и (или) опасается оказаться при послевоенных разбирательствах "крайним", то есть опасается быть названным военным преступником. На вопрос о мире все отвечают: "Да, нужен мир, но:". И это "но" неизменно расшифровывается в политических формулах. В Москве говорят: "Да, нужен мир, но Чечня должна определиться в рамках российской конституции, как правовой субъект РФ". В Чечении, в официальном руководстве сил Сопротивления говорят: "Да, нужен мир, но Чечня должна определиться в рамках чеченской конституции, как субъект международного права". Иначе говоря, обоюдная готовность к мирному разрешению конфликта упирается в непреодолимые политические антагонизмы.
    Я предложил рассмотреть проблему глубже и, уйдя от политических заклинаний, попытаться определить: Почему России нужно, чтобы Чечения оставалась "субъектом РФ"? Почему чеченцы отстаивают позицию, что Чечения должна быть "субъектом международного права"? Совершенно очевидно, что путинская Россия решительно настроена на то, чтобы с территории Чечении не шла угроза российской государственности, чтобы Чечения не служила оплотом для тех сил, которые - осознанно или неосознанно - служат интересам атлантических центров, желающих "оторвать" Кавказ от России. Гарантию устранения этой угрозы в Кремле видят в возвращении Чечении в "лоно" российской конституции. Так же совершенно очевидно, что чеченцы в этой войне, как и во всех предыдущих, отстаивают свои религиозные ценности, свою национальную самобытность, угрозу которым непосредственно несет Россия. Гарантию устранения этой угрозы чеченцы видят в "международно-правовой" субъектности Чечении.
    Таким образом, мы видим, что существуют реальные и законные интересы обеих сторон и существует стереотип, согласно которому соблюдение этих интересов может быть реализовано только через их политическое оформление. Мои предложения, в сущности, сводятся к тому, чтобы отделить интересы сторон от политического формализма и рассмотреть их в "чистом виде". Тогда не только исчезает антагонизм между российскими и чеченскими интересами, но и возникают реальные предпосылки для их естественного слияния в "единый интерес". В русле этого реалистического подхода к проблеме российско-чеченских отношений я и воспринимаю заявление российского руководителя: "Не важен статус Чечни, важно, чтобы ее территория не служила плацдармом для врага". Это заявление подтверждает растущее понимание Кремля, что только возрождение в Чечении традиционализма является гарантией, что ее территория не сможет быть плацдармом для "атлантического врага", так как традиционализм по всем мировоззренческим и социальным позициям антагонистичен модернизму, являющемуся главным содержанием атлантической цивилизации.
    Для чеченцев на первый план выходит проблема возрождения в первозданном виде своих этно-религиозных ценностей, что возможно только при теократической форме социальной организации. А такая организация, естественно, не подпадает под политическую юрисдикцию в любых ее вариантах. Важно подчеркнуть, что такое решение для чеченцев - единственно правомерное, потому что мы сражаемся не за политическую фикцию, зависящую от признания или непризнания ее "международным сообществом", а за реальные, высшие, святые устои: за религию Аллаха, за свою национальную самобытность. Миф государства не может служить гарантом чеченской независимости; таким гарантом может быть только сам чеченский народ, который сознает свою зависимость от Аллаха и свою обязанность соблюдать Его законы, которые предписывают нам общинный образ жизни. Если мы поймем эти закономерности, тогда исчезнут сами по себе все российско-чеченские противоречия, порождаемые политическим формализмом, и остается главное: традиционалистская Чечения по самой природе своего общественного устройства не станет и не сможет стать, как я уже говорил, "плацдармом для врага" - атлантизма, этого апофеоза модернизма. Иначе говоря, традиционалистская Чечения не станет субъектом международного права, как не станет субъектом и любого другого политического образования.
    Как вы видите, уходом от политических формул мы устраняем все антагонизмы в российско-чеченских отношениях и создаем прочную базу для партнерства. Но сделав первый шаг, нужно сделать и второй: искать завершение российско-чеченской войны в сфере религиозного диалога. Потому что религии - традиционные системы, у них не политический, а нравственный язык общения.

     Корр.: В своем докладе на конференции Вы говорили о партнерстве мусульман и православных христиан: Но многие в России, и особенно в свете военных действий США в Афганистане, воспринимают Ислам чуть ли не как главного врага Христианства. На чём основана ваша уверенность, что сегодня Ислам и Христианство смогут стать союзниками?

     Х.-А. Нухаев: Три религии Единобожия (иудаизм, христианство и ислам) чьи приверженцы играют в современном мире ключевую роль, имеют своих основателей в лице великих пророков Божьих - Моисея, Иисуса Христа и Мухаммада (мир им и благословение Аллаха). Мусульмане почитают трех этих пророков, не отвергая никого. Христиане почитают только Иисуса Христа (возведя его в ранг божества) и Моисея. Иудаисты почитают только Моисея. Это - укоренившиеся стереотипы трех наших религий, а религиозные догмы, как показывает опыт, очень часто становятся явлениями надрассудочными, то есть не подчиняются строгой логике мышления. Поэтому, считая себя реалистом, я не хочу заниматься богословскими дискуссиями, хотя мог бы указать евреям, что Ветхий Завет в ясных признаках предсказал приход после Моисея еще двоих великих пророков - Иисуса Христа и Мухаммада, и указать христианам, что сам Иисус Христос в канонических Евангелиях ясными словами предсказывает приход после себя другого Утешителя - нашего пророка Мухаммада (да благословит его Аллах и приветствует).
     Но все эти доводы потонут в схоластических спорах, поэтому в качестве платформы для партнерства между мусульманами и "людьми Писания", в данном случае - последователям Православного христианства, я хочу предложить то, что ясно и неоспоримо и для нас, и для вас: необходимость восстановления в человеческом обществе великого нравственного принципа ближнего (возлюби ближнего своего как самого себя), и необходимость сохранять естественную, природную среду обитания человека. Ни один мусульманский или православный священнослужитель, не сможет заявить, что призыв к восстановлению и сохранению двух этих "экологий" (общества и природы) не является благом и не входит в круг обязанностей служителей Бога. И нет ни одного нормального человека, который стал бы оспаривать эти ценности. Что касается остальных аспектов нашего союза и сотрудничества, то они станут логическим следствием этих двух основополагающих предпосылок, и нам станет очень легко находить общий язык по всему спектру проблем, требующих своего решения, в том числе и по проблемам российско-чеченского противоборства.
    Единственной "идеологией", способной восстановить мир в Чечении, является Традиция, а единственными структурами в России, которые основаны на соблюдении традиций, являются духовные учреждения - Церковь, Муфтият и другие религиозные организации. Этим и объясняется мое - для многих необычное и даже "экзотическое" - направление поиска "точек соприкосновения" для выработки условий прекращения российско-чеченского конфликта.

     Корр.: А как соотносится предполагаемый Вами родоплеменной порядок с заповедями исламской религии?

     Х.-А. Нухаев: Во времена нашего пророка (да благословит его Аллах и приветствует) вокруг Аравии располагались государства, чья история насчитывала тысячи лет: Персия, Египет, Сирия, Восточно-Римская империя (Византия), Йемен, Абиссиния. Однако ни тогдашние достижения "железного века", ни наличие по соседству столь многочисленных государственных образцов не помешали пророку (да благословит его Аллах и приветствует) установить среди арабов "первобытнообщинный строй" или, говоря по другому, родоплеменную конфедерацию, по чеченски - тейпово-тукхамную систему. В основе этой системы и лежала та "первобытная община" - кровнородственный социум ("семеричное братство"), которая и дала название самому длительному и стабильному - в плане сохранения первозданной Традиции - периоду человеческого существования так как он соответствовал великому закону вечно повторяющихся циклов, по которому живет вся Вселенная во всех своих проявлениях, установленных по воле Творца.
    Античные мудрецы называли этот благословенный период "золотым веком", разрушенным из-за греховности людей. Священные Писания монотеистических религий обозначают этот общественный строй как жизнь по заповедям Бога. Так, пророк Моисей (мир ему), приведя свой народ на "землю обетованную", установил не государственную систему, с которой, живя долгие годы при дворе египетского фараона, был прекрасно знаком, а классический "первобытнообщинный строй" - конфедерацию израильских племен и родов. Излишне говорить, что он, будучи пророком, выполнял волю Всевышнего. Иисус Христос (мир ему) в Нагорной проповеди четко обозначил свою миссию - воссоздать на земле те законы Божьи, которые установил Моисей (мир ему).
    Наша проблема в том, что мы заключили свое мышление в тиски ложных стереотипов и нам трудно разомкнуть эти тиски, освободить свой разум от заблуждений. Иногда, и даже очень часто, человек легче идет на смерть, чем осмеливается ткнуть пальцем в "мыльный пузырь" пустого, но устойчивого стереотипа, согласно которому государство - единственно возможная форма общественной организации. И именно этот стереотип заставляет множество нормальных людей терпеть всю подлость, всю очевидную бесчеловечность государства, его насилие над волей, порочные иллюзии, навязываемых им идеологий. Поэтому, даже будучи верующими людьми, даже умирая за свою веру, мы, тем не менее, продолжаем относиться к прошлому человечества с тех позиций, что утвердились в науке усилиями ученых-безбожников. Действительно, если вслед за дарвинистами верить в то, что люди произошли от обезьян, то далекое прошлое человечества покажется беспросветной дикостью, а история - продвижением от звериного состояния к блестящим высотам цивилизации.
    Для людей, придерживающихся подобной точки зрения на прошлое, призыв возродить общинные, родоплеменные формы социальной жизни действительно будет звучать призывом в "дикие пещеры", в "каменный век", к "звериному существованию". Если же судить о далеком прошлом через Откровения пророков (мир им), если считать себя не "потомками обезьян", а детьми Адама (мир ему), то "дикость" и одномерный примитивизм мы увидим в современном мире и в современном человеке, уподобляющемся обезьяне, сводящем весь смысл своего существования к удовлетворению позывов к "хлебу и зрелищам" С позиции верующего человека призыв возродить "первобытнообщинный строй" звучит совсем по-иному: он становится призывом вернуться к тому образцу праведной, справедливой, стабильной жизни, который дал Своим человеческим творениям Всемогущий Создатель. Это и есть единственный путь к истинной теократии - царству Божьему на земле!

     Корр.: А как в таком случае чеченцы будут обеспечивать свою безопасность от покушений со стороны технологических государств?

     Х.-А. Нухаев: Уже пятое столетие Россия ведёт войну на Кавказе, и сегодня, обладая самым совершенным оружием, дееспособной армией, она не изменила ситуации, не добилась решающего перелома в "вечной войне". Война продолжается и будет продолжаться, даже не смотря на то, что у чеченцев, в отличие от России, нет ни регулярной армии, ни высоких технологий, ни военной промышленности. То же самое сегодня происходит и в Афганистане, где вся военная мощь западных стран не может и не сможет одержать победу над пуштунами, которые, так же, как и чеченцы живут в родоплеменной системе, в соответствии с принципами Корана. В то же время мы видим, что другие мусульманские страны, обладающие и развитой государственностью, и развитой промышленностью - капитулировали при первом же окрике США, поддержали убийство своих братьев - мусульман. Они уже настолько вовлечены в государственное строительство, что ставят интересы своих государств выше интересов религии.
    Аллах даёт силу и покровительство тем народам, что строго следуют Его заповедям. В этом секрет того, что небольшой пятачок чеченской земли до сих пор не порабощён, какое бы оружие не использовалось для этих целей. Сила кроется не в оружии, не в экономической, государственной мощи, не в войне и терроризме, а в Истине, в следовании по пути Всевышнего в соответствии с Его заповедями. Самое главное - чтобы мы до конца осознали: условия безопасности - не в погоне за новыми технологиями, производство которых открывает все двери зла: порчу земли, разрыв родственных уз между людьми, утерю чувства ближнего. Как раз наоборот, укрепление кровного родства и поклонение Единому Богу - делает человека сильным духом, а народ - непоколебимым и непокорным перед любой силой, любой военной мощью всего технократического мира, даже если противостоять этому миру приходится в одиночестве. Те же народы, что принимают логику государства, считают, что в его военной мощи их сила - так же, вероятнее всего, подчинятся и любому другому государству, у которого будет более совершенное и в большем количестве оружие.
    Невозможно зло отразить злом, нельзя использовать богопротивные средства для достижения богоугодной цели, так как характер средств определяет характер цели и наоборот. Если мы пойдем по пути технологического развития, то это заставит нас уничтожать природу, создавать многолюдные города - мегаполисы, разделяющие, атомизирующие людей, их семьи, которые не могут существовать вне государственной системы. Создавая города и переселяясь в них мы должны будем отказаться от общинного образа жизни, отказаться от заповедей Всевышнего. А отказавшись от жизни по Божьим заповедям, мы лишимся Его защиты и покровительства. И тогда нам останется только уповать на земную силу, на оружие и технику, доверять свою безопасность бездушным приборам и предметам. Более того, производя эти изделия посредством порчи земли, и разрывая родственные связи посредством урбанизации, мы не просто лишимся покровительства Всевышнего, а вызовем Его гнев: "А может быть, вы, если отвратитесь (от Аллаха), будете портить землю и разрывать родственные связи? Это - те, которых проклял Аллах" (47:22-23).
    Мы должны создать образец чистого общества, живущего по заповедям Бога, сохраняющего свою землю от порчи и оздоровляющего душу человека. И нет сомнений в том, что это общество станет примером для многих народов, в том числе и на Западе - для простых граждан, для "зелёных", антиглобалистов, всех верующих, для всех здравых сил, устремлённых к нравственности, которые так же увидят в этом спасение. Увидят, что такой уклад сможет защитить их от экологической катастрофы, сможет дать им спокойствие и отвратить от неминуемой погибели, к которой их толкает прогрессистская гонка - то, что убивает всё живое и в природе, и в людях.
    И когда я призываю чеченцев принять решение о разделении - на "гражданскую" (равнинную) и "общинную" (горную) части, я хочу, чтобы в "общинной" части чеченцев (неважно, сколько нас будет) возродилась во всей своей полноте и завершенности чистая, первозданная религия Аллаха. Тогда это будет победа Единобожия, тогда наш образец общинной жизни станет социальным эталоном для возрождающихся народов. Восстановив на своей земле порядок, строго соизмеренный с Кораном и Сунной, мы обретаем покровительство со стороны Аллаха, который говорит: "Потом Мы спасем наших посланников и тех, которые уверовали. Так, обязанностью для Нас является спасать верующих" (10:103).

     Корр.: Ваш план "двух Чечений" стал, пожалуй, самой "сенсационной" частью Конференции. Его что-то концептуально связывает с аналогичным "планом Немцова"?

     Х.-А. Нухаев: Еще в самом начале нынешней войны я подготовил текст плана "Двух Чечений", но не стал публиковать такое не "популистское" предложение, которое, конечно, не понравилось бы чеченцам и могло быть всеми вовлеченными в войну сторонами воспринято как провозглашение пораженческих настроений. Да и среди россиян оно вряд ли было бы тогда правильно понято. Тем не менее, в начале 2000 года я передал его лидерам будущего движения "Евразия", которые первыми увидели всю консолидирующую логику традиционализма и евразийства - реально способную остановить войну. У меня есть основания считать, что этот план дошел и до Кремля, который, возможно, и предал его огласке через Немцова, чтобы проверить общественную реакцию. Именно этим я объясняю инициативу Немцова и его предложения, в которых, кроме идеи разделения Чечении на две части, мало чего осталось от того, что я предлагал.
     Принципиальным моментом здесь является то, под какими лозунгами произойдёт остановка войны. Для демократов и либералов это последний шанс для реванша, для того, чтобы остановить нарождающийся авторитаризм в России и вернуть её на рельсы демократии. Ради этого они готовы "озвучить" всё что угодно. Между тем, даже предлагая такой вариант, Немцов сам не понимает того, что провозглашает идеи, по своей сути противоречащие "демократии" и принципам индивидуализма. Предлагая создать тейповый парламент в Чечне он не понимает, что тейпы - это союз кровнородственных общин, а не группы индивидов. Отсюда столь нелепое развитие этой идеи, в духе индивидуализма и либерализма.
     В моих же предложениях раздел чеченской территории как таковой играет второстепенную роль и речь идет о разделении чеченского народа по признакам ценностных ориентаций, соответственно мировоззренческим парадигмам общины или государства. Исходя из того, что разделение чеченцев по этим признакам в значительной степени совпадает с ландшафтными особенностями Чечении, я и определил в своих разработках две географические зоны: южная - горная часть и предгорья - где в основном сосредоточены сторонники независимости, и пророссийская, северная, равнинная часть, где преобладают сторонники вхождения Чечении в состав РФ.
    Начнем с того, что чеченцы де-факто разделились на два непримиримых лагеря - сторонников независимости и сторонников России. В самом деле, нет и не может быть никакой "общей платформы", на которой можно было бы найти приемлемый для обеих сторон компромисс: независимость аннулирует суверенитет РФ, а суверенитет РФ аннулирует независимость. Представители каждой из чеченских сторон, таким образом, придерживаются не просто различных, а полярно противоположных взглядов относительно статуса Чечении.
    В этой ситуации прекращение (под любым предлогом) российско-чеченского военного противостояния вовсе не означает прекращение войны - теперь уже одни чеченцы будут стрелять в других чеченцев, причем, учитывая наш национальный менталитет, идеологический "водораздел" постепенно отойдет на второй план, а первостепенную значимость приобретет кровная месть, остающаяся главной доминантой нашей жизни. Причем, в жернова неконтролируемой вендетты будут вовлечены не только идеологические противники, но и их родственники, являющиеся идеологическими союзниками тех, кому они будут мстить.
    На практике это будет означать, что боец Сопротивления, убивший предателя, вполне может быть в ответ убит своими соратниками по борьбе, являющимся кровным родственником убитого предателя. Такие факты имели место в ходе первой войны и после ее окончания, а теперь, при тотальной вовлеченности чеченцев в тот или другой враждебный лагерь, при резко возросшем упоре на насильственные методы разрешения идеологических противоречий, при наличии поколения, выросшего в условиях постоянного кровопролития, когда война стала образом жизни и мировосприятия, - надежды создать единое чеченское общество в рамках всей Чечении более чем иллюзорны - они гибельны для народа, так как чреваты состоянием "войны всех против всех".
    И именно трезвое осознание этой жестокой реальности и заставило меня с полной ответственностью за свои идеи и действия выдвинуть план "Двух Чечений", который фактически открывает единственно реальный путь для объединения чеченцев, тогда как противодействие этому плану - какие бы благие намерения не лежали в основе этого противодействия - означает долговременный, а может быть и необратимый, раскол народа на взаимно враждебные сегменты. И лучше, поэтому, мой план "Двух Чечений" назвать: "Один народ - две системы".

     Корр.: А если рассматривать результаты этого разделения с прагматической точки зрения, с точки зрения политической целесообразности - того критерия, которым мыслят российские военные и чиновники?

     Х.-А. Нухаев: С прагматической точки зрения очевидно, что ни Россия не имеет сил и средств установить свою власть над Чеченией, ни чеченское Сопротивление не имеет сил и средств решительно, раз и навсегда победить Россию. Новая война тянется уже два с половиной года и все отчетливее приобретает характер партизанско-диверсионных акций со стороны сил Сопротивления и карательных "спецопераций" со стороны российской армии.
     Поэтому существующая разделенность чеченцев, о которой я говорил, перестает выражать себя чисто идеологическим противостоянием, а на наших глазах переходит в противостояние военное, во внутричеченскую междоусобную войну, разворачивающуюся на фоне и в контексте российско-чеченской войны.
     И размеры нашего плацдарма, то есть Южной Чечении, будут соответствовать числу чеченцев, готовых отказаться от соблазнов городской жизни, от идолов прогресса и хитросплетений "международного права" в пользу простой и ясной общинной жизни по простым и ясным заповедям Аллаха. Если нас, уверовавших будет подавляющее большинство из всей численности чеченского народа, значит вся территория Чечении станет нашей. Если нас окажется меньше, то к нам отойдут горы и предгорья. Но в любом случае, как мало бы нас не было - горы останутся за нами.
     Разделившись, мы должны создать в горной Чечении зону, в которой безраздельно господствуют законы Аллаха, создать образец общественной жизни, выверенный по всем канонам Корана и Сунны. Это будет тот плацдарм, единственный во всем мире, - с которого начнутся процессы разрешения экологических проблем на земле и отчуждённости в человеческом обществе. Только так мы сможем повернуть заблудших на кривых путях истории и политики людей к оздоровлению земли и исцелению души. Только так, установив верную предпосылку, мы сможем прийти к верному заключению. Только так мы сможем пройти по "прямому пути" от начала до конца в вечности.