Time: Tui Nov 07 17:56:54
From: Alexey
EMail: alexeydan@mail.ru
Здравствуйте, Вы действительно уверены, что можно изменить мир не изменяя свободе?
С уважением
Алексей
P.S. Насколько свобода может быть ограничена территориально?
Ответ Хож-Ахмеда Нухаева:
Уважаемый Алексей!
Вы спрашиваете: "Можно ли изменить мир, не изменяя свободе?" Видимо, ваш вопрос связан с названием одной из моих книг: "Чеченцы скорее изменят мир, чем изменят свободе". Разумеется, вы понимаете, что категорию "мир" в данном контексте следует воспринимать не в его обобщенном виде, как "природу" или "вселенную", а ограничить это восприятие сложившейся в нашу эпоху системой общественных отношений, которые ни один непредвзято мыслящий человек не назовет совершенными, справедливыми, соответствующими нравственным устоям. Таким образом, название книги, породившее ваш вопрос, необходимо понимать в том смысле, что чеченцы скорее изменят мир существующих общественных отношений, чем изменят свободе.
Отсюда видно, что противопоставляя категорию "свободы" категории "мир" и, исходя из того, что "мир" - это система общественных отношений, я вкладываю в понятие "свободы" такое же общественное содержание, но - резко антагонистическое существующему порядку. Следовательно, в полном объеме название моей книги может быть истолковано следующим образом: что чеченцы скорее изменят существующий в мире порядок общественных отношений, чем отступятся от другого, противоположного порядка, за который сражаются, который считают лучшим, совершенным, справедливым, соответствующим какому-то несомненному для нас эталону истины. И такое толкование четко объясняет мою позицию относительно продолжающегося российско-чеченского противоборства - это столкновение двух несовместимых общественных систем, двух общественных мировоззрений. Открыв любой учебник по истории или социологии, вы убедитесь в том, что такой резкий антагонизм, исключающий любое "мирное сосуществование" в единых социальных рамках, присущ государственному порядку (организации, приспособленной для удовлетворения потребительских страстей человека) и родоплеменному порядку (организации, в которой безусловным приматом пользуется принцип "ближнего").
Предлагаю рассмотреть этот "социальный дуализм" в его метафизической интерпретации. Во всех аутентичных религиозных системах (обозначаемых в исламе "религиями Писания", а в европейской теологии "авраамической Традицией") мировой процесс разворачивается от сакрального Первосостояния, идеального Порядка, установленного Творцом, к конечной точке распада и разложения ( в первую очередь нравственного), которая должна быть обозначена приходом Антихриста (в христианстве) или Дадджала (в исламе). Следовательно, прогресс, неся в себе сумму перемен, новшеств, ведущих от начального идеального состояния к конечному хаотическому, с религиозной точки зрения не может не восприниматься как грехопадение, как проявление разрушительной деятельности сатаны. Вернув этот метафизический сюжет в социальный контекст, мы убедимся в том, что родоплеменной строй, в его первозданном, сакральном, образцовом виде должен стать целью тех, кто хочет вернуть в этот мир нравственное измерение слов, поступков и вещей. Эта цель Возрождения и является стержневой программной доктриной учрежденного мною движения "Национальный Порядок".
Мне могут сказать, что социальная организация государства лучше родоплеменного строя, так как предоставляет своим гражданам плоды прогресса, цивилизации. И в доказательство своих слов могут указать на огромные, многомиллионные города, обеспечивающие их жителям разнообразный комфорт, на чудеса науки и техники. Но - обратите внимание - все доказательства апологетов прогресса и цивилизации будут иметь вид материальных предметов и атрибутов. Однако даже самые преданные сторонники прогресса вынуждены - наряду с материальным изобилием - признать и наличие определенного рода недостатков, присущих цивилизации: отравление и уничтожение природы, отчужденность между людьми, растущую бездуховность. Иначе говоря, признать, что люди отвратились от Бога, что они подвергают землю порче, что они разрывают между собой узы родства - и все это является "необходимой платой" за прогресс. А для меня, как верующего человека, абсолютной истиной звучат коранические аяты: "А может быть, вы, если отвратитесь, будете портить землю и разрывать родственные связи? Это - те, которых проклял Аллах" (47:22-23). Следовательно, производить порчу на земле и разрывать родственные связи, попирая принцип "ближнего", равносильно тому, чтобы отвратиться - от вселенской гармонии, от единого миропорядка, от религии, от Бога.
Не считаю себя большим специалистом по христианству, православию, но и моих весьма скромных познаний достаточно, чтобы быть уверенным в том, что и православие осуждает, как недопустимый грех, порчу природы, сотворенной Всевышним для блага людей, разрыв между ними уз родства, попрание принципа ближнего. Следовательно, и та религия, которой придерживаются верующие русские люди, не может не расценивать подобные деяния как богоотступничество. Как легко заметить, я, в отличие от поклонников государства, прогресса и цивилизации, апеллирую не к материальным, а духовным ценностям, которые считаю безусловно приоритетными. В этом - моя истина, истина верующего человека, человека с родоплеменным сознанием, "варвара", для которого признать и принять цивилизацию и прогресс равносильно признанию и принятию дикости, так как человек отличается от животного тем, что является нравственным существом. А, лишившись диктата нравственности, человек или общество не просто дичают, но впадают в богоотступничество, ибо, отвергая нравственность, они отвергают Божьи заповеди.
Говоря о том, что чеченцы скорее изменят мир, чем изменят свободе, я и подразумевал противопоставление этих ценностей - материальных и нравственных, относительных и абсолютных. Полагаю, вы согласитесь с тем, что характер проповедуемых ценностей обусловливает и ту меру стойкости, с которой они отстаиваются. Человек, увлеченный материальными, земными ценностями, никогда не пожертвует за них жизнью, хотя и может пойти на риск потерять ее, если ожидаемый куш слишком соблазнителен. Но жертвовать и имуществом, и жизнью может только тот, кто принял ценность, более высокую и привлекательную, чем земная жизнь и земной достаток. И эта абсолютная, несравнимая ни с чем ценность - рай Всемогущего Творца, блаженная вечность.
Такое мировоззрение является единственным, достойным человека разумного, который знает, что его душа бессмертна, что его ожидает вечная жизнь, но только в одном из двух мест обитания - или в раю, или в аду. И как человек, умеющий смотреть в будущее и рассчитывать последствия своих земных поступков, он делает вполне разумный выбор: подчиняет материальное духовному, обуздывает страсти усилием воли. Кстати, слово "джихад", столь произвольно толкуемое в российской и мировой публицистике, и означает на арабском языке "усилие".
Конечно, если воспринимать истину субъективно, то у вас будет своя истина, у меня - своя, а где-то может быть еще множество "истин". Но это - глубоко атеистическое отношение к бытию, построенное на доктрине, что "человек - мера всех вещей". Тогда, сколько будет людей, столько может быть и истин, кое-как сведенных к "общим знаменателям" идеологий, философий, политических концепций. Это мы и видим в сегодняшнем мире, разделенном раздорами, враждой. Как их преодолеть? Можно, конечно, сконцентрировав ресурсы и мощь, подавить все иные идеологии и мировоззрения, и навязать миру свою модель общественных отношений. Но любая сила, которая опирается на ложь, не может творить справедливость, а против несправедливости люди рано или поздно всегда восстают, и мир вновь разбивается на идеологическую мозаику. Существует и другой путь: люди могут отказаться от безбожной доктрины, делающей человека высшим измерением любой вещи и процесса, и возвратиться к изначальному пониманию, что абсолютным нравственным эталоном любой мысли, любого слова, любого поступка является заповедь Творца.
Государство, чтобы не захиреть и не развалиться, должно подстегивать прогресс: прогресс обрушил на мир стихию тотального распада и разрушения. Поэтому заповеди Творца не могут жить в государстве, это невозможно в принципе. Только в общинном бытие, построенном на принципе родства по крови, на принципе "ближнего", и только в родоплеменной организации, структурирующей национальный организм, могут жить - как неукоснительно исполняемые законы, как священные традиции "первых отцов" - Божьи заповеди, ибо у естественного, традиционного общества и его законов один Творец, создавший людей, народы и племена, и создавший вечные, неизменные законы для них. Из этих предпосылок складывается простая мудрость: не может общество, живя по неизменным законам Творца, менять сложившуюся систему отношений. А если общество все же меняется, идя вслед за страстями, двигающими материальный и социальный прогресс, оно не может подчиняться императиву неизменного, законам Творца. Поэтому с религиозной точки зрения прогресс является нарастающим беззаконием, культом "золотого тельца", становящегося все более откровенным, является дерзким восстанием против Бога. А если мы вспомним первого "мятежника" и "революционера", поднявшего бунт против своего Создателя, образ и личность "поводыря прогресса" прояснится до конца.
Надеюсь, вы прочли мою книгу так подробно, чтобы понять: я ни в коей мере не провозглашаю абсурдную и самоубийственную мысль о том, чтобы на арену идеологических и мировоззренческих баталий чеченцы "выпустили" очередного "бойца" в виде какой-либо философской или политической доктрины. Напротив, я призываю и чеченцев, и русских, и всех остальных отказаться от ставки на политическую идеологию, от ставки на силу и насилие в пользу бесспорной Божьей истины, дарованной нам в своде Священных Писаний наших религий. Я хочу объяснить, что свобода - это всего лишь право выбора, которое всегда остается за человеком и обществом и которое никогда не может быть "нейтральным": любой выбор или ставит нас на Божий путь, путь прямой, или сводит с этого пути на извилистые, кривые тропы лжи; любой выбор есть подчинение человеком себя или Божьим заповедям, или соблазнам сатаны. Поэтому, свобода - это всего лишь актуализация человеческой воли в выборе добра или зла, истины или лжи, и, конечно, свобода сама по себе не может быть объектом борьбы, усилий, жертв. Всего этого достоин только объект выбора, а для верующего человека выбором может быть только Истина.
Чтобы придти от множества субъективных квазиистин к единой для всех Истине и сделать ее объектом выбора, необходимо понять, что если не воспринимать Божьи заповеди как абсолютный императив, как окончательную и несомненную меру истины, то наши споры и дискуссии о путях народов и образцах жизни окажутся тщетными. Они никогда не поставят нас перед выбором истины и лжи: мы всегда будем выбирать между большей ложью и меньшей ложью, между большим злом и меньшим злом. Но разве может путь человеческий ориентироваться на ложь (пусть она "маленькая")? Разве может образец общественной жизни опираться на фундамент зла (пусть оно "меньшее")? И разве не абсурдно, разве не самоубийственно выбирать между ложью и ложью, между злом и злом, когда у нас есть возможность, право и ясный призыв нашего Творца избрать Его истину!
После этих разъяснений своей позиции и своего понимания свободы, отвечу на ваш вопрос: мир, который руководствуется ложью, можно изменить, если не изменять истине. Измена истине и сделала мир столь грязным, лживым, несправедливым. Но хотел бы передать вам свою уверенность в том, что мир, безусловно, измениться к лучшему, ибо пришла Истина, и ложь убежит, рассеется, исчезнет; она не может не исчезнуть, ведь она - ничто, это призрак, миф, виртуальность, придуманная людьми, существующая только в их сознании. И государство - один из этих придуманных людьми мифов: государства нет в номенклатуре сотворенных Всевышним реальностей, оно всецело зависит от факта признания его или непризнания. Простой пример: "чеченское государство", являясь условной дефиницией, политическим мнением, абстрагируется от Божьей реальности и поэтому, как и любое государство, представляет собой иллюзию, существующую или прекращающую свое существование в зависимости от произвольного вердикта государственных чиновников или политических учреждений. Иначе говоря, "чеченское государство", какими бы четко действующими не были его внутренние механизмы, получает "существование" или "лишается" такового по факту признания или непризнания. Приведу для сравнения пример обратного порядка: чеченский народ, как и любой другой народ сотворен Богом, он реально существует и это существование не зависит от того, "признает" его кто-то или "отрицает". Соответственно, такой же естественной реальностью является и внутренняя, традиционная структура чеченского народа, состоящая из восходящей иерархии кровнородственной общины, рода и племени. Эти социумные ячейки не привязаны в своем существовании к мнению "внешнего мира", они могут быть преданы забвению, когда их перестают удерживать в целостности входящие в них люди, но стоит только вспомнить о великой роли приемственности поколений, единстве крови, вспомнить о том, что мы сотворены Богом и сотворены в двух видах родства - семейном и кровном - эти естественные социумы всегда можно возродить, так как в любом народе, даже самом цивилизованном, сохраняется кровное родство. У любого человека, родившегося естественным образом, есть круг кровных родственников, очерченный традиционной "семеричностью". Этот человек может игнорировать свою кровнородственную "большую семью" (и в большинстве своём игнорирует её в современном мире), но от этого сам факт кровного родства не перестаёт быть, он сильнее мнения или отношения к нему. Такой силой обладает естественное, то, что сотворено и установлено Богом. И в этой связи хотел бы подчеркнуть, что мы, чеченцы, только выиграли от того, что мир не "признал" наш государственный статус, поскольку "признание" могло бы увлечь нас по пути "обожествления" государства, как единственного "кумира", который постоянно требует жертв имуществом, кровью, жизнями. И, как это ни послышится кощунственным, война вернула нашему национальному зрению нормальную проекцию, и ценности - реальные и мнимые, абсолютные и ложные - вновь встали на свои места. Вследствие этого, мы избавлены от необходимости самим признавать мир государств, мир язычества и будем строить свои отношения не с мифами, не с наваждением сатаны, а с реальными, живыми, сотворенными Всевышним народами.
Во всём, что я изложил выше, кроется ответ и на ваш второй вопрос: "Можно ли ограничить свободу территориально?" "Территория", где реализуется свобода, то есть великое право выбора - это сердце каждого человека. А право выбора, реализованное целым народом или его частью для возвращения на Путь Прямой, создает на земле плацдарм истины, который невозможно изолировать никакими границами и таможнями: истина не признает границ, воздвигнутых из насилия и лжи, это всепобеждающая сила, чье появление уже является залогом ее победы.
