УНИВЕРСАЛЬНАЯ ФОРМУЛА МИРА

Исходя из того, что проблема российско-чеченских отношений не имеет военного решения, многие как с чеченской, так и с российской стороны призывают решить ее политическим, то есть, предполагается, мирным путем.
        Уточним, какие политические требования выдвигают российская и чеченская стороны. Российская сторона тверда в том, что Чечения - субъект Российской Федерации, и это обозначено правовыми рамками конституции РФ. Чеченская занимает столь же твердую позицию о "субъектности" ЧРИ - в соответствии с конституцией ЧРИ - в рамках международного права.
        Эти требования несовместимы. Мир на политической основе возможен, только если одна из сторон уступит: или Россия признает государственную независимость Чечении, или Чечения признает себя частью Российского государства.
        Тогда резонный вопрос: что могут дать политические переговоры и чем они принципиально отличаются от военных требований? Ответ известен: политические переговоры, в силу непримиримости политических позиций сторон, могут дать только новую войну. Ярче всего это демонстрируют Хасавюртовские соглашения 1996 года, когда обе стороны прекратили военные действия, не придя ни к какому взаимоприемлемому решению относительно политической причины войны - спора о статусе ЧРИ. Чечения, вместо признания своей государственной независимости, добилась туманной формулировки об "отложенном статусе", с которым стороны намеревались определиться "до 2001 года". Иными словами, Хасавюртовские соглашения представляли собой, по сути, временное прекращение огня, прямых боевых действий, которые возобновились осенью 1999 года, показав принципиальную неразрешимость российско-чеченского конфликта политическими средствами: ни военными, ни дипломатическими, ни другими. В нынешней войне не может быть даже временного перемирия...
        Исходя из утопичности идеи достижения "политического мира" между Россией и Чеченией, возглавляемое мной межтейповое общественное движение "Нохчи-Латта-Ислам" выработало свою концепцию мирного урегулирования российско-чеченского конфликта на религиозной основе. Эта концепция вырастает из реальных предпосылок, которые учитывают существующее положение вещей и насущные интересы и России, и Чечении:

• Россия не обладает ни военными, ни экономическими, ни пропагандистскими, ни нравственными возможностями подавить чеченское Сопротивление, несмотря на все усилия армии и спецслужб
• чеченские отряды Сопротивления перешли на партизанские, диверсионные методы ведения войны, что показывает невозможность проведения масштабной войсковой операции по вытеснению российских войск с чеченской земли
• война, таким образом, сводится к "специальным акциям" (диверсионным со стороны чеченских сил Сопротивления и карательным со стороны российских силовых структур), которые могут продолжаться неопределенно долгое время без решительного перелома в пользу одной из противоборствующих сторон
• Россия не признает независимости Чечении, но и не может заставить ее подчиниться конституции РФ
• Чечения не признает себя субъектом конституции РФ и не может заставить Россию признать себя субъектом международного права ООН

Исходя из перечисленных реалий:

1. российская сторона должна отказаться от декларирования Чечении как "субъекта РФ"
2. чеченская сторона должна отказаться от декларирования Чечении как "независимого государства" - "субъекта международного права"

Чем же тогда в политическом отношении будет Чечения? Какими правовыми рамками обозначить ее статус? В каком качестве ее представители будут заключать мир с Россией?
        Прежде чем ответить, необходимо четко осознать: до тех пор, пока мы будем обозначать Чечению "государством", "республикой" и другими аналогичными терминами, имеющими совершенно определенное политическое содержание, нам не избежать "проклятой проблемы" определения статуса либо в рамках международного права, либо в рамках конституции РФ. Иных вариантов нет.
        Первый вариант - статус Чечении как субъекта международного права, которого мы добивались в войну 1994-1996 годов, оказался недостижимым. Теперь же это требование и вовсе анахронизм. Ведь после событий 11-го сентября прошлого года в мире осталось только одно по-настоящему суверенное государство - США.
        Второй вариант - статус Чечении в правовом поле конституции РФ - оказался недостижимым для России.
        Между тем накал противостояния приобрел столь чудовищные по своей жестокости формы, что его могут выдерживать только те бойцы, которые сражаются исключительно во имя Аллаха. Война с плоскости противоестественного синтеза религии и политики для воюющих чеченцев окончательно перешла на религиозную основу. Чеченцы все больше осознают равную неприемлемость ни международной, ни российской "субъектности". Народ, являясь творением Аллаха и исповедуя Его религию, может и должен быть только субъектом естественного Коранического права.
        Итак, если в первую войну чеченцы сражались за независимость от России, то в эту войну они сражаются за независимость не только от России, ее законов, но и от всех земных, политических, человеческих законов, чтобы безраздельно подчиняться только законам и заповедям нашего Творца. В этой войне мы сражаемся не за то, чтобы быть свободными, а за то, чтобы быть рабами Аллаха.
        По этой причине чеченцам необходимо отбросить само понятие "государство", которое обрекает чеченский народ на внутренние междоусобицы, на войны, геноцид и разруху. Тем более, что отбросив это понятие, мы ничего не теряем, так как государства у нас нет в природе; нет ни де-факто, ни де-юре. "Наше" государство не признано "международным сообществом", и, по сути дела, не признано самим чеченским народом, продолжающим регулировать свою жизнь на основе традиционных институтов права, несовместимых с правовыми институтами государства. Свою независимость мы сохраняем и всегда сохраняли не посредством государства и не ради политических ценностей, а посредством народа и ради религиозных ценностей.
        Сегодня, как и в прошлую войну, мы на собственном примере убедились, что чеченская независимость ни в одном ее реальном аспекте не сопряжена с фактом существования или отсутствия "чеченского государства". Война показала всю виртуальность "чеченского государства", а народ продолжает сражаться, и поэтому сохраняет свою независимость. Более того, мы видим, в какие политические и юридические дебри загоняет народ привязка его независимости к факту признания или непризнания ЧРИ Россией и "международным сообществом". Теперь к чеченцам приходит понимание, что гарантом независимости является не государство, порождающее чиновников, "людей-функции", а народ с его общинной, кровнородственной базой, которая и порождает богобоязненных людей - доблестных къонахов (благородных героев - Ред.). В них - оплот подлинной независимости, и именно поэтому мы должны воссоздавать кровнородственные общины, нравственная среда которых и порождает къонахов.
        Благодаря сохранению традиций чеченцы сильны как народ и слабы как государство. Чтобы не изменить своему общинному образу жизни, в котором только и могут реализоваться заповеди Творца, чеченцы обязаны воссоздать Традиционный Порядок не только для себя, но и сделать его образцом для всего мира. Чеченцы должны изменить мир государств в мир народов: иначе он изменит наш древний народ Ноя (нох-чи) по своему подобию.
        Как же в правовом отношении оформить и обозначить нашу национальную независимость, если мы уходим от государственной, то есть политической, формы организации общества? И существует ли иная, не государственная, не политическая форма организации общества?
        Нет сомнений, что общество должно быть структурно организовано, подчинено общим для всех, четко кодифицированным законам и представлено иерархической властью, охватывающей все уровни общества. Без этих условий нет, как такового, и самого общества. Однако между формой организации общества и теми законами, по которым оно живет, должно быть установлено системное соответствие. Без него общество обречено на постоянную внутреннюю конфликтность, которая свойственна всем государственным объединениям Востока, включая и исламский мир. Там мы наблюдаем противоборство традиций и модернизма, религиозных и политических алгоритмов социального бытия.
        Если общество создает политическую организацию в виде государства, то и законы, по которым общество живет, должны быть политическими. Если же общество, как чеченское, намеревается жить по религиозным, традиционным законам, то и организация общества должна быть соответствующей - религиозной, традиционной, то есть негосударственной, не политической. А альтернативой государственной организации, как известно, является только организация родоплеменная, или, как говорят чеченцы, тейпово-тукхамная.
        Таким образом, религиозная, неполитическая, традиционная организация чеченского общества, к восстановлению которой обязывает нас наша вера, имеет для нас двойную ценность, двойное значение. Во-первых, мы совершаем богоугодное дело, воссоздавая на нашей земле истинную Теократию с кровнородственной общинной базой. Во-вторых, этот шаг, освободив нас от государства и от необходимости обозначать свой политический статус, выводит нас из политических тупиков и позволяет заключить с Россией мир на религиозной, традиционной основе.
        Уход от государства как формы организации общества и воссоздание традиционного для чеченцев тейпового строя означает, если подходить к этому процессу с коранических позиций, воссоздание общественного обустройства по образцу Мединской уммы нашего Пророка (да благословит его Аллах и приветствует). Если же рассматривать этот процесс с сугубо прагматических позиций, то это означает устранение наших неразрешимых политических противоречий с Россией, установление прочного мира и достижение реальной цели нашей борьбы - независимости чеченского народа. То есть мы выходим из войны победителями. Но проигрывает ли Россия при таком мире? Понятно ведь, что если Россия сочтет свои интересы попранными, а себя проигравшей, то мирные переговоры в принципе невозможны.
        Чтобы разобраться, в чем заключаются интересы России в Чечении, необходимо вспомнить, в каком мире мы живем, и какие глобальные процессы в нем происходят.
        С крушением СССР в мире осталась лишь одна сверхдержава - США. Россия стала правопреемницей СССР, но была вынуждена радикально изменить свою идеологию, взяв курс на либерализацию. Новая идеология, отражающая ценностные стандарты Запада, если и не сделала "демократическую Россию" полноценной военно-политической союзницей атлантического альянса, то заставила ее соблюдать более или менее устойчивый "нейтралитет" по отношению к действиям США и их натовских союзников, наводящих "демократический порядок" во всем мире, в том числе и на постсоветском пространстве. Конечно, как на Востоке, так и на Западе, как в России, так и в США понимают, что доктрина либерализации и "защиты прав человека" является всего лишь "политической отмычкой", с помощью которой Белый Дом устанавливает свое глобальное господство над миром. Но открыто выступить против второго означало предстать врагом первого. Иначе говоря, любое правительство, заявившее о недопустимости глобальной власти США над миром, немедленно получило бы устойчивый ярлык "антидемократического", "реакционного", "тоталитарного" "режима", с соответствующими для него политическими и экономическими последствиями.
        После событий 11-го сентября прошлого года США, отбросив неуклюжую, медленно работающую "либерально-демократическую отмычку", взяли в руки сокрушительную "военно-экономическую дубину", действующую почти мгновенно. В этом контексте первая российско-чеченская война рассматривалась Кремлем как действительно "внутренний конфликт", как "подавление сепаратизма", "наведение конституционного порядка" на всей - конституционно обозначенной - территории РФ. Политические круги Запада также воспринимали эту войну как "внутреннее дело России", не видя в ней никаких покушений на свои глобальные геополитические проекты. Только иногда, под давлением правозащитных движений и организаций, в том числе и российских, они критиковали Москву за "чрезмерное применение силы", опасаясь, что это приведет к возрождению имперского прошлого.
        Вторая российско-чеченская война вызвана причинами более глубокого характера и объясняется тем, что Кремль осознал невозможность остановить развал страны, если продолжать двигаться курсом "демократических реформ". А сойти с демократического пути развития (точнее - развала) было невозможно без возрождения авторитаризма, как невозможно без него добиться и консолидации всех сил на евразийском континенте, преимущественно к югу от российских границ, на антиатлантической, антиглобалистской платформе.
        Война 1999 года явилась одновременно и поводом, и средством для реализации этих задач. Как легко можно заметить, этот процесс во внутриполитическом (антилиберализм) и во внешнеполитическом (антиглобализм) аспектах носит совершенно определенный антизападный характер. Поэтому с началом второй российско-чеченской войны в российской политической действительности четко обозначились авторитарные тенденции. Оправданием для них стала провозглашенная Кремлем "борьба с терроризмом", которая давала возможность действовать в режиме "чрезвычайных мер".
        Фундаментальное значение имеет, в каком идеологическом ключе - политическом или религиозном - пойдут процессы возрождения российского авторитаризма. По объективным причинам (в детали здесь вдаваться не будем) в современной России невозможно возродить авторитаризм советского, тоталитарного типа, как невозможна и реставрация дореволюционной монархии. Общая нацеленность этих систем на модернизм привели вначале к смене романовской монархии атеистическим коммунистическим режимом, а впоследствии - к смене коммунистического режима "российской демократией".
        Теперь Россия стоит перед жизненно важной задачей вырваться из разрушительных для нее "демократических реформ". Однако механически воссоздать исторически несостоятельные модели - "романовской" (даже без Романовых) монархии или "советского" строя - это значило бы вернуться к "стартовой линии" с предопределенной "финишной прямой" политической демократии, от чего Россия и пытается сегодня уйти.
        Поэтому из всех существующих в мире идеологий Россия для возрождения автократии может использовать только духовные, этнорелигиозные традиционные ценности. Но это сделает из России совершенно небывалый тип "империи": желанной и духовно комфортной как для населяющих ее народов, так и для многих других народов Евразии. Они захотят найти в ней защиту от экспансии атлантизма, девальвирующей все религиозные и национальные традиции. Естественно, по мере воссоздания традиционных институтов самоуправления народа, государственные институты будут демонтироваться, укрепляя в России подлинное народовластие.
        Нельзя исключить, что Россия, не понимая силу религиозных, традиционных ценностей и видя несостоятельность попыток сопротивляться атлантизму посредством политической автократии, пойдет на сближение с Западной Европой, чтобы совместно с ней противостоять американскому глобализму. Для этого Кремлю придется пойти на либерализацию политико-экономической жизни, но эта тактика только усугубит кризис в России и ускорит ее распад, так как глобализму невозможно противостоять его же ценностями, а только - ценностями противоположного свойства: нравственными, традиционными, то есть религиозными.
        Итак, Россия, взявшая ориентир на возрождение религиозных и национальных ценностей как приоритетных для общества. И Чечения, стремящаяся к возрождению Традиционного Порядка и тейпово-тукхамной организации на базе кровнородственных общин, что защитило бы великий принцип кровного родства, принцип ближнего ("возлюби своего ближнего, как самого себя"). Так Россия и Чечения естественным образом неминуемо станут союзниками - субъектами единого ценностного пространства.
        В заключение для верной оценки проблемы российско-чеченских отношений необходимо разделить цели, преследуемые сторонами в этой войне, и средства, используемые для их достижения. Иначе цели часто путаются со средствами и наоборот, что не дает сторонам оценить, насколько выбранные средства приближают их или отдаляют от поставленных целей.
        Цель чеченцев, в этой, как и во всех предыдущих войнах всегда одна: сохранение независимости от какого-либо внешнего вмешательства в их традиционный образ жизни, основанный на религии Аллаха. Независимость народа в сознании чеченцев сегодня отождествляется с созданием своего государства. И если первое (независимость народа), безусловно - цель, то второе (независимое государство) есть только средство достижения этой цели.
        Несомненно, наша цель - воссоздание традиционного образа жизни по заповедям Всевышнего - носит религиозный характер. Столь же несомненно, что средство, избранное для достижения этой цели - государство - носит политический характер.
        Цель русских в этой войне: сохранение от наступающего глобализма своего исторически сложившегося образа жизни, основанного на мессианской православной культуре. В сознании русских это сегодня отождествляется с возрождением великодержавности. И если первое (сохранение исторического образа жизни) есть цель, то второе (возрождение империи) - лишь средство. Цель русских - сохранение исторического образа жизни на базе православных ценностей - носит религиозный характер. Столь же несомненно, что избранное средство - империя - носит политический характер.
        Между целями и средствами должно быть системное единство. Политические средства пригодны только для осуществления политических целей, в то время как религиозные цели могут осуществляться только религиозными средствами.
        Если чеченцы хотят достичь своей цели: сохранить полную независимость чеченского народа и его традиционный образ жизни от любых политических, искусственных, человеческих законов - то добиться этого можно только при полном подчинении всех аспектов чеченского образа жизни неполитическим, естественным, Божьим законам. Если русские хотят достичь своей цели: сохранить от наступающего глобализма свой исторически сложившийся образ жизни, основанный на православных ценностях - то добиться этого возможно только посредством переориентации России от вектора политического развития на вектор религиозного возрождения. Это превратит ее в добровольную конфедерацию народов, комфортную для их этнорелигиозного бытия.
        Предлагаемая мною формула мира построена на фундаменте этих естественных и неоспоримых предпосылок, создающих и для чеченцев, и для россиян общее ценностное пространство. Это обеспечивает для обеих сторон достижение поставленных целей, а значит - война закончится победой и чеченцев, и россиян. Если же чеченское руководство будет настаивать на определении политического статуса Чечении в рамках международного права, и если российское руководство будет настаивать на политической "субъектности" Чечении в рамках российского конституционного права, то мирное решение конфликта недостижимо. Тогда обе стороны обречены на проигрыш перед наступлением глобализма.
        Таким образом, уход от декларирования политического статуса Чечении в тех или иных рамках публичного права и предлагаемое мною традиционалистское решение проблемы российско-чеченского противоборства позволяет в предельно короткое время завершить войну, разрушительную для обеих сторон, по формуле "одна победа на двоих". Религиозный мирный договор, заключенный между чеченским и российским народами, станет основой, на которой все здоровые силы планеты смогут объединиться и отвести катастрофу, надвигающуюся на человечество и среду его обитания.
        Любой здравомыслящий человек, признающий свой долг и свою ответственность перед Всемогущим Творцом, не может не признать святости и богоугодности предлагаемых здесь решений.

        И да поможет нам Всевышний!
        Аллаху Акбар!